Мне ни виденья не было, ни голоса:
Душа сама – как вещие глаза.
По белому – гнетуще-чёрным полосы,
Спят тихо в позолоте образа.
И крикнуть бы, но поперхнулся шёпотом;
Призвать богов, не ведаю каких.
Бурлят, гудят стомиллионным топотом
Во мне мои и не мои грехи.
Грешно стоять скорбящим изваянием
Над осквернённой памятью людской,
Дремавшее веками покаяние
Вдруг всенародной хлынуло рекой.
Пришедшее из бездны отречение,
Нас в бездну ввергнет, сколько ни молись.
Не верю я вторичному крещению.
Не боги крестят нас, нас крестит жизнь.
1990 год
|
