Я лечу на эроплане.
Головой верчу, кручу.
О-о-оп! И я в воздушной яме!
От восторга хохочу!
Площадь «Красную» вон вижу.
Иностранцы «бургер» жрут.
Полечу-ка до Парижу.
Погляжу как там живут.
Кто там машет мне руками?
Всё «Зер гут!» Да «Вас ист дас»!
«Гутен морген!» отвечаю.
«Не забыли ещё нас?»
Вон Испания с Итальей.
Там – коррида! Там – «Рено!»
И девчонки пахнут морем.
Обалденное вино.
Рот раззявил над Парижем!
Красотища… - нету сил!
Ихню Эйфеливу башню
Чуть крылом не зацепил.
Сел на поле Елисейском.
Мне кричат: «Мерси Боку!»
Я им просто отвечаю:
«Дайте ковшик коньяку!»
О-о-х коньяк! Не дать бы «дуба»!
Но в руках себя держу.
А в низу, гляжу, уж - Куба!
На посадку захожу.
Посидели. Поболтали.
Всё про баб. О том, о сём.
Рому полбадьи схлебали.
Закусили тростником.
Где-то сбоку вражьи Штаты.
К геям сраным - не хочу!
Лучше я до Гондураса
(Там бананы) полечу.
«…Гондурас. Гондурас.
В сердце каждого из нас…»
Как же, как же… помню, помню.
Напевал тогда не раз.
Аргентина и Ямайка.
Не унялась ещё боль…
Размалёванная майка
А на ней – «Пять – ноль… Пять – ноль».
Теперь в Индию слетаю.
В царство наглых обезьян.
В шахматишки поиграю.
Покурю ещё кальян.
Уж Китай остался сзади.
Фудзияма подо мной.
Самурай в Курилы тычет
Грозно машет мне рукой.
Я лечу по сине небу
С эроплана вниз гляжу.
Где я был и где я не был
Как проснусь, так расскажу.
Нонче лягу спать пораньше.
Чтоб подольше полетать.
Надо мне тому японцу
Сверху кукиш показать!
|
