Лето неспешно складывает пожитки в дырявый чемодан.
Собирает разбросанные по берегу пледы.
Прячет разноцветные полотенца.
Улыбается яркому солнцу,
которое «вангогом» раскрашивает отдыхающих
во все оттенки оранжевого.
Песчинки прилипают к коже,
становясь аллегориями того,
что жернова времени не пожалеют ничего:
раскрошат и развеют по ветру даже память…
Убегают машины,
создавая хрупких куриных богов из ракушек.
Плавают люди,
топчутся по берегу голуби,
копошатся в песке насекомые…
Но над всеми уже нависла неотвратимость.
Мы не успеваем оставить следы.
Призрачными гостями спешим,
ускоряя шестеренки,
заставляя время лететь,
но опять не успеваем…
«Обалдеть!
Обалдеть! –
шепчет младший, ликуя.
Он лежит пластом в объятиях блестящей воды,
подставляя носик поцелуям солнечной кисти.
Гладит морскую гладь, как котика,
зачерпывает ладошками прозрачную радость,
струящуюся сквозь пальцы,
и повторяет, –
о-бал-деть!»
Скинув напряжение дня,
мой джана снимает на телефон восторг сына,
оглядывается,
улыбается с той же нежностью, что и пятнадцать лет назад,
и я вижу, как растут его крылья.
Рядом старший отжимается,
сопротивляясь прибрежному песку,
отталкиваясь от начала
взлетает в голубое небо за будущим.
Вдыхаю в себя то, чему затрудняюсь дать название.
Подставляюсь "вангоговским" лучам
и кормлю осмелевших голубей семечками.
А ведь лето закончилось вчера…
|
