Я погружаюсь в новый день,
душа немая,
И почему-то до сих пор
стою у края
Беспечной, радостной весны
в том человеке,
Не знавшем проклятой войны
в двадцатом веке.
И так проходит каждый день,
душа, как в клетке,
Не рвётся больше в облака,
глядит на ветки,
Где скоро почки оживут,
и пустят листья,
Ушедших в небо не вернуть,
лишь будут сниться.
Печаль и боль, тоска и страх
в душе безмерны,
Нельзя минувшее вернуть,
но вот наверно,
Не кошкой всё же надо быть
с пиндосской сворой,
Где ты, Медведь? Ну, покажи
звериный норов.
|
