Про Музу слух идёт, что нрав её капризный,
Что любит тишину, диету и покой,
А если кавардак — она вдруг с укоризной
Уходит прочь, махнув прозрачною рукой.
Ну что за ерунда! — решил я, сном измятый, —
Не все ж таки творцы — зануды в пиджаках!
Я ей такое диско завтра забабахаю,
Спляшет моя Муза на шпильках-каблуках!
Пришла она ко мне под утро в тоге света,
Возвышенна, бледна, как будто нежива.
Включил ей "Руки Вверх!" и, помнится, "Отпетых",
И в руки дал бокал игристого вина.
Но лишь увидел я её глаза-озёра,
И как спадает с плеч божественный хитон,
Забыл я про мотив и танцы до упора,
И выключил к чертям дурацкий патефон.
…Теперь она живёт со мной в простой хрущёвке,
А утром варит борщ и смотрит сериал.
А по ночам налив микстуру из грушовки,
Диктует мне, чего я б точно не создал.
А спросит друг-поэт: "Ну как там вдохновенье?
Муза навещает?" — отвечу, не тая:
"Да вот, ушла за хлебом и пачкою печенья,
Она теперь не общая, моя!"
|