Я прижат к скалам отвесным охотников стаей,
Не уйти — всё конец моей жизни земной.
Нет испуга в глазах: в них далёкие тени видений —
Лес осенний, туман над седою рекой...
Вспоминаю просторы, где ветер гулял в вышине,
Где луна серебрила поляны лесные.
Вспоминаю подругу, первый снежок при луне,
И волчат озорных, принятых в стаю...
Запах хвои, треск сучьев под лапой упругой,
Чуял зверя, и птицу, и травы ростки...
Всё умрёт вместе с залпом... Исчезнет мир чистый, искристый...
Только небо останется... Да белые дни...
Вот сжимается круг... Звериный оскал, нет пощады!
Я — последний из вольных в краю опустевшем моём.
Не услышит подруга протяжного воя утраты,
Не примчится на зов... Всё поглотит свинец и огонь.
Чую пальцы на спуске... Но взгляд устремлён за туманы,
Где шумит ещё бор, не испуганный выстрелом злым.
Пусть же дух мой сорвётся с гранитной проклятой поляны,
Обернётся ветрами, как вольные дни!
Не достанется шкура на стены их душных палат!
Мой прыжок в пустоту! — Крик восторга и боли раздался...
Встретила бездна объятием... И эхо «Прощай!» прокричало,
Затихая в ущельях... И вольный окончился путь.
Лишь над скалами — облака белоснежной, родной пеленою,
Да просторы, что снились... В которых я снова — Волк! |
Свободу нельзя обложить красными флажками!
. Всё по честному, не шедевр....
