Я всё чаще, как в боксе, пропускаю удары,
То прямой, жёсткий – в лоб, то короткий – под дых.
И ночами, во снах, вижу грязь да пожары,
А ещё мух осенних – бестолковых и злых.
Будто плеть на заборе, повис на канатах.
Мой соперник на ринге – моя же судьба.
Хлещет, словно сестра не любимого брата.
Мне б бежать от неё, да не знаю куда.
В раны сбил, спотыкаясь, душу, руки и ноги, -
Не помогут: ни бабки, ни доктора.
И тащусь по разбитой жизни-дороге,
А вокруг хутора, хутора, хутора…
Тёплый борщ на печи, запах свежего хлеба,
Из перины постель, а в серванте коньяк.
Попросил приютить от дырявого неба,
А в ответ только лай, злых не в меру собак.
В придорожной харчевне, где народишка вольный.
Где токуют бомжи, где от дыма – ни зги.
Прохрипел я сестрице: «Хватит! Слышишь, довольно!».
И услышал в ответ: «Чёрт с тобою. Иди»...
И теперь у меня – запах свежего хлеба.
Из перины постель, а в серванте коньяк
Приходи, приютю от «дырявого» неба.
Не услышишь ты лая злых не в меру собак…
|