Не тишина, а гул глухой в ушах,
Когда твой образ, призрачный и зыбкий,
Врывается в сознанье на часах,
Как острый нож в забытые пошибки.
Я слышу эхо собственных шагов
У запертых навек твоих ворот.
Любовь моя – без права на покров,
Без отзвука. Исчерпанный билет.
Твои глаза – бездонные миры,
Где светится холодная планета,
А я – пылинка, выброшенный шар,
Влекомый гравитацией рассвета,
Что не для нас зажжён. Пустынны дали.
Мои слова – лишь тени на стене,
Что шевелятся, тают и пропали,
Не тронув сердце, скрытое в тебе.
Так я брожу по лабиринтам чувства,
Где каждый поворот – тупик и боль.
Моя душа – израненное искусство,
Холст, поцарапанный сухою солью.
Ты – недоступный код, священный текст,
Который персты мыслей не прочли.
Моя любовь – измученный протест
Бездыханной, нескончаемо немой земли.
Вот шрамы чувств – невидимые знаки,
Где пульс затих в предчувствии конца.
Ты – как собор с заколоченными вратами,
А я – свеча у чёрного крыльца,
Что догорает в ветре одиноко,
Не осветив ни сводов, ни икон.
В груди моей – разбитое оконце,
Где стонет ветром брошенный балкон.
И этот стон – единственное право,
Что оставляют мне твои миры.
Моя любовь – сломанное древо,
Чьи корни ввысь, а ветви – в недра.
Она поёт, но голос беззвучен,
Как свет звезды, что умерла в пути.
Я – вечный пленник чувств неотлучных,
Обречённый вечность на пути
К тебе, которая не слышит зова,
Как не слышна планете глубина...
Мой мир – обломки тронувшего слова,
Что не дойдёт, где спит твоя весна.
А я всё жду... Хотя давно всё ясно.
Любовь моя – мост, сломанный на дне.
И только эхо шепчет неугасно:
"А вдруг отклик?... Нет, не во сне..."
|