Ты слышишь меня, овернец мой,
Что может сравниться с твоей добротой?
Я помню, как проклятой зимой
Ты пару поленьев мне дал с собой.
Чтоб я разжечь смог огонь и так
Чуть-чуть рассеять холодный мрак,
Когда каждый встречный был мне враг,
Ну, разве это не так?
Это оно – милосердье твоё,
Мне веру вернуло в людское тепло,
И не было больше дня для меня,
Чтобы я не вспомнил тебя.
Когда, овернец, твой час придёт,
Пусть ангел за руку тебя возьмёт,
И пусть он заступником станет тебе
Там, на Господнем суде!
Ты слышишь, хозяйка, голос мой,
Что может сравниться с твоей добротой?
Я помню, как проклятой зимой
Ты хлеб разделила со мной.
Ты протянула мне хлеб, и так
Чуть-чуть светлей стал холодный мрак,
Когда в каждом доме я был чужак,
Ну, разве это не так?
Всего только хлеба чёрствый кусок,
Но с ним перестал я быть одинок
И не было больше дня для меня,
Чтобы я не вспомнил тебя.
Когда, хозяйка, твой час придёт,
Пусть ангел за руку тебя возьмет,
И пусть он заступником станет тебе
Там, на Господнем суде!
И ты, незнакомец, был со мной.
(Что может сравниться с твоей добротой?)
Ты мне кивнул проклятой зимой
В час, когда меня вёл конвой.
Ты мне улыбнулся, дружок, и так
Вдруг прочь растаял холодный мрак,
И я простил глазевших зевак,
Ну, разве это не так?
Пусть только улыбка всего одна,
Но мне уцелеть помогла она,
И не было больше дня для меня,
Чтобы я не вспомнил тебя.
Когда, незнакомец, твой час придёт,
Пусть ангел за руку тебя возьмет,
И пусть он заступником станет тебе
Там, на Господнем суде!
Март 1976
|
Всегда актуально