Проклятый город сотни истуканов,
незрячих окон, запертых дверей,
глухих задворков и блаженных храмов
сгорает чёрной ведьмой на костре.
Здесь каждый грешен, каждый свят и смертен,
над каждым нимба блеклое галО,
здесь прозябают ангелы и черти
под едкий перезвон колоколов.
Ковёр из прелых листьев под ногами,
замызганные гобелены стен…
Кругом сплошные сталь, стекло и камень,
но и над ними властны тьма и тлен.
Небесные секунды льются с крыши,
текут в моря безмолвья реки – дни.
Не замечаешь их. Не думаешь, не слышишь.
Сквозь шторы век не видишь снов.
Аминь…
Проклятый город… Он лишён покоя.
Всецело в этом лишь его вина:
три сотни лет враждует сам с собою,
над ним всецело властвует война.
Копирует Христа: «Идите с миром»,
скрепляя мир пожатием руки,
потом в четыре смены шьёт мундиры,
клепая каски, пушки и штыки.
Отверженный, у разума за гранью,
непредсказуем, словно чистый лист,
исполнен тяги к самобичеванью
проклятый город – садомазохист.
Открою двери в ночь, в осенний холод,
где лунный диск завис над головой.
Швырнёт листву в лицо проклятый город:
рукою мёртвой по душе живой.
Ложатся листья тяжестью пророчеств,
обрывками сгоревших дневников,
историями личных одиночеств
в остывшее тумана молоко.
Каштановый «дуплет» ударит оземь,
пращой пробив ноябрьскую стынь.
Проклятый город пожирает осень.
Покойся с миром, еретик…
Аминь… |
По-моему я уже писала когда-то, что Ваши стихи отличает какая-то особенная глобальность сюжета и изложения.
Браво!