* * *
Ленивые могучих рек изгибы,
Дремучий нрав и пряный дух тайги,
И солнца лик под золотистым нимбом –
Опошлят все коварные враги.
Жизнь выбьется проселочной дорогой,
Явь извратив и глядя в синий мрак,
Угадывая тихий голос бога –
В обеспеченье недоступных благ.
Но разметав и базис, и надстройки
Минувшего, очнется от невзгод,
Перемежая вздор шитья и кройки
С величием хождения в народ.
И, забурев на косности мякине,
Уйдя в отрыв, и стыд забыв, и срам,
Вдруг обретет за титулами имя
И дом, и сад, и для молитвы храм…
* * *
Проще нет – уйти из дома
И бродить хоть целый день
Стороною незнакомой,
В пыль отбрасывая тень.
Глянь, как мир благообразен –
Явь твоя подобна сну!
И за это не обязан
Ты ничем и никому.
А под вечер, для затравки,
Для проникновенных строк,
Натереть ядреной травки,
Намусолить косячок.
И трепаться до рассвета –
Глупой Музе угождать.
Разомлев, от бабьих сплетен
И тоски охреневать…
* * *
По вечерам, когда и пить нет смысла,
И говорить о чем-то – малый прок,
Явь, разомлев на именах и числах,
Вдруг тенью отступает за порог.
Пустеет дом, ни звука, ни движенья;
Ты одинок, и некому пенять
За эту жизнь, пронизанную ленью,
Как старая всезнающая блядь.
Но есть окно, дремучий город, звезды
И память, и желанье уместить
В рифмованные строки опыт поздний
И время на эпохи разделить…
* * *
Старость это очень грустно;
Старость это ахи, охи,
Неустроенности чувство
И былых желаний крохи.
Глухо падают в кубышку
Дней поблеклые червонцы;
Все пронзительней одышка,
Все туманней жизни солнце.
Но, покачиваясь в кресле,
Разомлев на теплой грелке,
Как однажды мы воскреснем –
Врешь молоденькой сиделке…
* * *
Трижды сон одолевал Марию;
Вновь кроился день из пустяков –
Варево, уборка, ностальгия,
Ворох эсэмэсок и звонков.
Все легко исчислить и запомнить,
Чтоб в пути обратном убеждать
Мужа снять на месте летний домик.
Вечерами в гамаке дремать.
И пенять эпохе на раздоры,
На жестокость мнительных владык,
Слушать лес, очнувшееся море
И трескучий пращуров язык.
Забывая тяготы дороги,
Верить, будто нет иных проблем;
И глядеть, как по холмам к порогу
Тянется убогий Вифлеем…
|
