Не потому, что ты — услада слуха,
Не из-за сходства губ с закатной алой,
Ты ворвалась не в рифму, а в разлуку
Моих стихов с их выхолощенным адом.
Любовь — не дочь расчисленных причин,
Не отсвет пошлых «благ» на тусклом блюде.
Она — росток, пробивший твердь сквозь щели,
Что в треснувшем асфальте просят чуда.
Мы не сошлись, как цифры в уравненье,
Наперекор их душному ряду.
В нас — диссонанс, и соль, и противленье
Той правде, что разложили в ладу.
Я не за кротость, не за дар покоя
(Тот дар, что обращается в гранит),
А за разбег, за резкость, за разрушенный
Покой, где воздух спёртый не звенит.
Твой взгляд — не вызов, не упрёк, не милость,
Он — шелест штор в грозовом торжестве.
Он — тот отвес, что в кренившейся мачте
Хранит её от паденья ко дну.
И, отвергая логики условья,
Спеша на зов, чей смысл не растолковать,
Я не скажу: «Благодаря грозовью».
Я прошепчу: «За то, что можешь молнией стать».
|