Здесь география теряет «где»,
становясь суммой травм и искажений.
Зеркальный блик в отравленной воде —
единственный итог самосожжений.
Здесь Зона — не ландшафт, а честный суд,
где ржавчина важней, чем голос права.
И те, что в рюкзаках вину несут,
находят здесь не золото, но право
на собственный распад. Здесь сам металл
забытых строек помнит нас поштучно.
И если ты когда-нибудь мечтал,
то здесь мечта сбывается беззвучно —
ударом тока в темя. В Комнате, где свет
не падает, а вытекает кромкой,
ты обнаружишь: входа — нет, и нет
улик присутствия в тиши огромной.
Лишь брошенная вещь, да гайки след
в траве, что пахнет йодом и железом.
Здесь время — это выпавший билет
из памяти, покончившей с ликбезом.
И Сталкер, замирая у черты,
не ищет ни добычи, ни спасенья,
а смотрит, как из черной пустоты
встает объект вне самовоскрешенья.
|
Доброе утро, дорогой Windman! Здесь слово право рифмуется со своей же собственной формой права.
Можно ли сделать "голос справа"?