(пуля)
Движение вредит не выстрелу, а пуле,
сквозь грозовой портал летящей в небеса.
Без разницы: в Москве, в Харбине, в Барнауле,
свинец притормозит вращенье колеса.
Он разобьёт окно и выпустит наружу
дыханье глубины, что прячет Океан.
Расплющенный металл я в сердце обнаружу,
когда мне эту быль расскажет Капитан.
Мы посидим в кафе, жуя салат из брюквы,
попьём пивка ладком, глядя сквозь пену в зал,
прочтём наискосок всё до последней буквы
в исправленном меню, жаль раньше не читал.
Раскидистый платан не оправдает лето.
На улицах дымы - лютует углежог.
Балакают жильцы про то, про сё, про это.
Их глупой болтовнёй заполнен некролог.
Не окрылит длина развитой канители
не свёрнутой в клубок, приходится считать
размахов перебой. Обычные качели
в посредственном дворе не могут не летать.
Потрёпанный амбал попросит на чекушку,
мы мелочь отдадим, обрадовав карман.
Хрустит засохший след, напоминая сушку.
Завис над головой некрашеный стоп-кран.
Я это барахло случайно обнаружил
в суровом пиджаке, напяленном кой-как
на друга, он исчез в переплетеньи кружев
навязчивой листвы, в ней зафрахтован враг.
Подобный камуфляж задёшево не купишь.
Но крик корёжит слух, присовокупив взгляд
к чужому образцу. В кармане сжатый кукиш
навряд ли отпугнёт спецназовцев отряд.
Бог отпускает нам размеченную вечность.
Нет толку обсуждать – раскрутишься на раз.
Разболтанная вдрызг чужая быстротечность
становится твоей, гремя как медный таз.
Моря родят шторма, закрыв для глаз надежду.
Степь пыжится огнём, горя сама собой.
А я совсем один, как говорится «между»
досадой школяра и ямой выгребной. |
Наверное, логику лучше совсем не включать, 
