Перевелись, увы, в России джентльмены,
Век рыцарства и чести пролетел,
Коснулись старых улиц перемены –
По вечерам на них творится беспредел.
Горят огнём рекламным магазины,
В недавнем прошлом путч и «МММ»,
Не ходят больше добровольные дружины
И хулиганы распоясались совсем…
В вечерний час на берегу Москвы-реки
Столкнулись, выйдя как-то раз «на дело»,
Две группировки – «волки» и «быки»,
Два атамана – Череп и Акела.
Им захотелось, как всегда, адреналина,
Тотчас же драка между ними началась,
А в стороне девчонка Черепа – Марина
Стоит и смотрит на Акелу, затаясь.
Он дрался безрассудно очень, смело.
И вдруг ментовская сирена раздалась –
Все врассыпную, но забыть не смог Акела
Прозрачный взгляд зелёных грустных глаз.
Порывы честные сильны порой в Акеле –
Не стал тайком девчонку уводить:
Назначил Черепу он стрелку на неделе –
И без дружков на встрече каждый должен быть.
Но только в Черепе он сильно ошибался –
Законы чести не дано понять ему,
Один на стрелку приходить не собирался…
Как глупо – так попасться в западню:
Как волк, обложенный охотником флажками,
Стоит Акела, не пытается бежать.
Его сверлят насторожёнными глазами,
Хотят за дерзость посильнее наказать.
Уже стемнело и безлюдно, как назло,
Лишь вдалеке, не торопясь, идёт прохожий:
Сегодня вечером ему не повезло –
Он зря сегодня так неосторожен.
Прохожий, испугавшись злобных лиц,
Хотел пройти. Они его схватили
С коварным умыслом расчётливых убийц –
И на заточку, как на вертел, насадили.
Слепа Фемида – кто силён, тот прав:
На двадцать лет Акелу осудили,
За преступление чужое покарав.
Бандиты Черепа свидетелями были…
Прошло двенадцать лет… Сменилась власть.
Система та же, хоть совсем другие лица –
Как их предшественники, тоже будут красть.
Амнистия объявлена убийцам.
Акела постарел за эти годы –
В тюрьме ему непросто было жить,
Но, невзирая на проблемы и невзгоды,
Он выжил – для того, чтоб отомстить.
В Москву вернулся он и Черепа искал.
Остепенился тот – женился на Марине,
Примерным мужем и отцом хорошим стал,
Души не чает в дочери и сыне.
А так как дети – место слабое у всех,
Задумал план Акела: их похитил.
Конечно, знал, что совершает тяжкий грех,
Но их отца он слишком сильно ненавидел.
В унынье Череп – на столе лежит записка:
Назначен выкуп непомерный за детей,
А срок – лишь день и час расплаты близко –
Час сожаления о подлости своей.
Решил тогда он тех дружков позвать,
Что раньше вместе в банде с ним гуляли,
Решил детей своих без выкупа забрать.
Друзьям сказал, чтобы Акелу расстреляли.
Но не удался им коварный этот план –
Акела помнил давнюю ту стрелку:
С собою взял обрез, заточку и наган,
Увидев банду, начал перестрелку.
Они пытались подойти со всех сторон,
Но, как щитом, детьми он прикрывался.
И не страшился быть в бою убитым он,
Лишь умереть, не отомстив за всё, боялся.
Вдруг Череп застонал, глазам не веря –
Ведь он, врагу прицелясь в грудь, стрелял,
Но интуиция Акелы, как у зверя –
И пулю эту сын его поймал.
И брошенная в тот же миг заточка
Пронзила сердце дочери его.
В отчаяньи кричит он: «Дочка! Дочка!»,
Но девочка не слышит ничего.
«Зачем мне жить? Что я скажу жене?
Они в моих грехах не виноваты.
И мстить не им ты должен был, а мне –
Их жизни - чересчур большая плата!»
И Череп приложил к груди обрез,
Нажал курок, за смерть детей карая,
И эхом повторил осенний лес,
Как хохотал Акела, умирая.
Акела раньше никогда не убивал,
Но в своей мести тоже сделался убийцей.
И Череп даже хоронить его не стал –
Пускай Акела в волчью стаю возвратится…
Дуэли честные сегодня не в чести,
Перевелись, увы, в России джентльмены.
И, чтобы души от падения спасти,
Глобальные нужны нам перемены…
2006г.
|
