МОЯ МИЛАЯ СМЕРТЬ.
Описаны события 1983 года.
Трудно и обидно быть маленьким человеком. Обидно все время от кого-то зависеть и кого-то бояться. Но большинство людей боятся и зависят.
Сережа был маленьким человеком. Он учился в институте, но резко отличался от веселой, бесшабашной студенческой братии. Сережа был застенчив, несмел и казался начисто лишен всех мужских качеств. Он имел привлекательную внешность и первое время вызывал интерес у девчонок, но очень скоро все они в нем разочаровались. Он всегда был тих и незаметен. Учился очень хорошо, но никогда не зазнавался и не гордился этим. Просто ему совсем нечего было делать и он учил все, что задавали, хотя подобное поведение, вообще-то не характерно для постоянно занятых студентов.
Сережа любил бывать один, сидеть где ни будь в парке, у реки, ни с кем не разговаривая и ни на кого не глядя. Однако он не был нелюдим. Часто ему хотелось пойти на студенческую вечеринку, на танцы, на дискотеку. Но однажды попробовав и первое, и второе, и третье, он убедился в своей полной некоммуникабельности. Он мучился своим одиночеством и не знал, как его преодолеть.
Удивительным, а возможно и вполне закономерным было полное несовпадение характера Сережи с характерами его родителей. Оба энергичные, волевые люди, они постоянно общались с множеством людей, и казалось, получали от этого подлинное удовольствие. Правда от общения друг с другом радости они не испытывали. Это был классический случай, когда коса находила на камень. Желание лидировать в семье, мрачная решимость ни в чем не уступать друг другу вели к постоянным скандалам. Сережа с малых лет был буквально терроризирован подобным климатом в семье, и привыкнув не встревать в споры родителей всегда был тих, незаметен, ни в чем им не перечил и исполнял все с полуслова. Сразу после школы он поступил в институт указанный родителями, где также всегда был послушен и тих.
Иногда на него накатывала глухая тоска. Он думал о себе, о своей слабости и несамостоятельности, об отсутствии воли и характера. Он пытался выработать характер, занялся мужским спортом - мотокроссом, пытался найти смелость и решительность в водке, но ничто не помогало. Он бросил мотокросс и выпивку, так ничего в себе и не изменив.
С Аней Сережа познакомился случайно. Это было в первый день после приезда с уборочной. Он задержался на одной из кафедр института. Выходя из лаборатории он увидел девушку. Маленькая очень хорошенькая девушка с трудом тащила большое ведро с водой. Сережа подошел к ней.
- Вам помочь?
Он взял ведро из ее рук. Девушка улыбнулась.
- Спасибо.
- Куда нести?
- В аудиторию. В третью, вот сюда.
- Вы здесь работаете? - спросил Сережа.
- Да, лаборанткой на кафедре, а если точнее говорить - просто уборщицей.
-Провалились на экзаменах?
- Да, сказали, поработаю здесь, легче будет поступать в будущем году.
Они вошли в аудиторию. Сережа поставил ведро. Взглянул на девушку.
- Как вас зовут?
-Аня. А вас?
- Сережа. Вот и познакомились, - улыбнулся он. - Вы одна будете все это мыть? Трудно же.
- Что делать, приходится. Я ведь из деревни, живу одна. Трудно.
- Аня, давай я тебе помогу, - предложил он.
- А домой ты не торопишься?
- Нет, мне не хочется домой.
- А мне так хочется... Всего два месяца как уехала, а так скучаю...
- Ну, тогда давай работать! Ты то наверно торопишься.
Аня отрицательно покачала головой.
- Я ведь в общежитии живу, но не в студенческом, а в заводском. Институт с этим заводом связан, и у них в общежитии всегда места есть, меня и пристроили.
- Давай тогда присядем, поговорим, - неожиданно для самого себя предложил Сережа.
- Давай, - немного смущенно согласилась Аня.
Они говорили допоздна. Аня рассказывала о своей жизни в деревне и здесь - в городе. Она просто и грустно говорила о том, как трудно работать, как плохо порой бывает в общежитии, как не хватает денег на самое необходимое.
Сережа говорил о себе, с грустной улыбкой рассказал о своей робости и застенчивости.
Они говорили и слушали, смотрели друг на друга, улыбались. Когда они вспомнили о немытой аудитории, было уже темно.
Аня принесла вторую швабру и вдвоем они быстро помыли зал.
Сережа проводил Аню до общежития. Прощаясь, они с нежностью смотрели друг на друга. Слабые, беззащитные они вдруг стали очень нужны один другому. Они нашли защиту от грубого, бесцеремонного мира в дружбе, в любви.
- Аня, - спросил Сережа, - когда мы снова увидимся?
- Давай завтра! Ты сможешь подойти на кафедру часов в семь вечера?
- Смогу, конечно, но почему так поздно?
- Я к этому времени уже помою все.
- Я приду пораньше и помогу тебе. Тебе же трудно. Я помогу.
- Спасибо, Сережа. Спасибо...
- До свиданья, Аня!
- До свиданья, Сережа!
Аня вошла к себе в комнату с улыбкой. Соседки, не привыкшие видеть ее веселой, удивились.
- О, лаборанточка наша пришла! - воскликнула одна из девиц. - Что-то она сегодня веселенькая! Может, еще повеселимся?
Соседка кивнула на початую бутылку водки, стоящую на заляпанном столе. Улыбка мигом исчезла с лица Ани.
- Девочки, - испуганно пролепетала она, - Я ведь не пью, я не буду.
- Тьфу, дура! Ей на халяву выпить предлагают, а она кобениться! Дура ты, дура колхозная, Анька! Ну что, бабы, - обратилась она к остальным девицам, - добьем?
Заплескалась водка в стаканах, девчонки выпили. Они уже были под хмельком, и теперь вовсе опьянели. Одна из соседок - Ольга, дородная, крупная, никак не выглядящая на свои двадцать лет, женщина, подсела к Ане и завела беседу.
- Анька, ну почему ты такая дикая? Пить не хочешь - не пей. Но ты же ни на танцы не ходишь, ни в кино, ни на дискотеки. Ты вообще, зачем в город приехала? Жить надо весело и просто. Пошли сегодня с нами на танцы в клуб. Познакомим тебя с классными мальчиками. А?
- Я не хочу ни с кем знакомиться, Оля. Мне и так хорошо. Вы идите без меня.
- Ой, и дикая ты! Ладно, сиди тут. Может, чего высидишь!
Девицы дружно захохотали.
Аня сидела на своей кровати маленькая, вся сжавшаяся, испуганная.
- Анька, займи червонец до послезавтра, - то ли попросила, то ли приказала Ольга.
- У меня почти нет денег, Оля, - тихо сказала Аня. - А до получки еще далеко.
- Да отдам я тебе послезавтра, у меня получка пораньше. Ну давай, давай! - грубовато прикрикнула Ольга. - В клубе, наверное, коктейли будут, а у нас ни копья.
- А как же я то буду? У меня всего четыре рубля осталось.
- Ну родители, что-нибудь подкинут. Вроде как они тебе денег не шлют?! Давай, давай!
Ольга взяла из рук Ани тощий кошелечек, достала три рубля и высыпала на ладонь горстку двадцати и десятикопеечных монеток. Скептически хмыкнув, она отправила мелочь обратно в кошелек, сунула трешку в карман джинсов.
- Ну все, пошли, девчонки.
Аня сидела чуть не плача. Ольга раздраженно взглянула на нее.
- Да не гунди ты! У самой под матрасом поди не одна сотня лежит. Родители то, небось, и деньги и продукты присылают, так хоть бы раз поделилась. А, что с тобой, колхозницей, разговаривать! Пошли, бабы!
Аня не говорила соседкам, что родители ей абсолютно не помогают. Даже наоборот. Мать Ани серьезно болела, работала с трудом, почти ничего не получала, но на инвалидность не уходила.
Отец, все что зарабатывал, пропивал, бил мать, отнимал у нее последние деньги. Поэтому Аня ежемесячно переводила матери то двадцать пять, то тридцать, а то и сорок рублей из своих восьмидесяти. Иногда ей не на что было пообедать, а о том чтобы сходить в театр, на дискотеку, просто в кино, не могло быть и речи. Соседки по комнате считали Аню жадной затворницей, а она просто стеснялась объяснить в чем дело. Поэтому Аня постоянно сносила насмешки и обиды от своих соседок. Они считали, что она должна давать им в долг, делиться деревенскими продуктами. Сами же они никогда не занимали ей ни рубля. В ответ на робкие Анины просьбы они смеялись - зачем тебе, под матрас положить? Ане очень тяжело и обидно было слушать такие слова, но объясниться она не решалась, а соседки ни о чем не хотели догадываться. Такое отношение совершенно убивало в Ане веру в людей, в их доброту и сердечность.
Утром Аня побежала на работу. Каждый день повторялось одно и то же. Утром Аня с ужасом думала о предстоящей работе, и шла на кафедру, заранее проклиная ее. Она всегда оттягивала выход до последней минуты, так не хотелось идти ей на работу. Аня не была лентяйкой. Просто на кафедре все ее обижали, не меньше чем в общежитии.
Вечером же, когда все расходились, она напротив не хотела возвращаться в общежитие, и тоже все тянула и тянула с уборкой, пока ее не выгоняли ночные дежурные.
На кафедре, первым ее всегда встречал Миша - старший лаборант, молодой, симпатичный парень. Поначалу он пытался заигрывать с Аней, но та буквально шарахалась от него, и теперь, Миша тихо, методично делал ей пакости. Он насмехался над неумелостью Ани, над ее робостью и скромностью. Следуя его примеру, почти все сотрудники кафедры смеялись, издевались над самым светлым и чистым, что было в Ане - над ее незащищенной душой.
Не то, чтобы на кафедре подобрались злые, жестокие люди, просто оказался под рукой человек, над которым можно поиздеваться, не опасаясь последствий; человек над которым можно качать права; демонстрировать власть и порой крайне пошлое остроумие. И люди, не злые в общем то, охотно использовали все это. Они срывали на безответной Ане свое раздражение, разряжались, как говориться.
Кроме Миши доставалось Ане и от завкафедрой - желчного, ехидного человека. Он постоянно был взвинчен, нервозен. Порой казалось от него отлетают мощные электрические разряды, как от мрачной грозовой тучи. Он действительно, словно туча, накапливал в себе злость и раздражение, казалось только для того, чтобы вдруг, совершенно неожиданно, выплеснуть все это на беззащитную девочку. После разговоров, а точнее ругательных монологов профессора, Аня часто плакала, забившись куда ни будь в укромный уголок.
Кое-кто из женщин, работавших на кафедре, пытался жалеть Аню, но их нравоучительные сентенции, тоже сильно смахивали на утонченное издевательство.
Иногда Ане хотелось крикнуть им всем - сотрудникам кафедры, соседкам в общежитии все, что она думает о них, высказать все накипевшее. Однако в последний момент Аня всегда останавливалась, молча проглатывала обиду и потом, когда никто не видел ее, тихонько, печально плакала. Аня совершенно не умела грубить, хамить, огрызаться, и отсутствие этих далеко не лучших человеческих качеств, делало ее саму предметом приложения хамства, грубости, издевательств.
В этот день Аня наиболее остро воспринимала, казалось, ставшие привычными обиды. Раньше она думала, что все беды сыпяться на нее из-за того, что она недотепа, дурочка, деревенщина. Но встретив Сережу, поговорив с ним, Аня поняла вдруг, что она отнюдь не такая, какой ее пытаются представить окружающие. Аня, неожиданно для самой себя, оказалась интересной собеседницей для умного городского парня, оказалась привлекательным во всех отношениях человеком.
За этот день Аня плакала несколько раз, но не смотря на обиды сыпавшиеся на нее, с каждым часом приближающим долгожданную встречу, Аня веселела ни смотря ни на что.
В пять часов вечера, когда на кафедре уже почти никого не осталось, пришел Сережа. Они даже забыли поздороваться, только стояли и смотрели друг на друга.
В этот вечер они
