Все события и персонажи в тексте являются вымышленными. Любое совпадение с реальностью носит случайный характер.
Предвыборная кампания на пост президента международной шахматной федерации (ФИДЕ) близилась к своему завершению. Один из главных кандидатов на пост, экс-чемпион мира Александр Валерьевич Калифман в последние дни своей избирательной кампании решил заручиться поддержкой участниц чемпионата Европы среди женщин, проходившем в конце апреля в Киеве, с целью чего и прибыл в столицу Украины вместе с ответственным секретарем журнала “Шахматный Сатирикон” Антисемой, спонсором кампании почетным гражданином Шарлотт-Амалии Пьером Собаккиным и неизвестным толстяком, похожим на кота, откликавшимся на прозвище “Афромеевич”. Кроме того, по прилету их встретил в аэропорту чиновник киевской шахфедерации Михаил Волопасов.
- Ваша задача, дорогой Александр Валерьевич, быть ближе к электорату, - безапелляционно заявил Пьер Собаккин, закусывая выпитую до дна стопку “горилки” большим куском копченого сала с чесноком. - времени на раскачку нет.
Деловой брифинг проходил в отдельном кабинете ресторана “У распятого мальчика”, умеренном по ценам заведении, годившемся для важных переговоров. В рамках небольшого застолья можно было обсудить последние новости.
- Я рекомендую сегодня же вечером отправиться на место проведения турнира и провести активную агитацию среди участниц чемпионата, - вторил ему Волопасов, уплетая борщ с клецками. Клочки кислой капусты застряли у него в длинных усах. - тем более, завтра выходной день, шахматистки разъедутся по экскурсиям, собрать никого толком не удастся, только зря время потеряем.
- Тогда после обеда немного передохнем и поедем, тем более Александру Валерьевичу надо повторить основные тезисы, - подытожил Собаккин и повернулся к шефу. - дамам надо объяснить мягко, но доходчиво, ведь так вы предлагали?
Он взглянул на сидевших напротив собеседников. Если толстяк шумно уплетал галушки с сметаной, временами вытирая лоб платком, то Александр Валерьевич, несмотря на очень теплый день, черезчур усердно налегал на спиртное — «Горилку» и «Сливовую», запивая холодной минералкой «Крымская», отчего иногда икал.
— Угу, — наконец пробормотал экс-чемпион и для убедительности потряс головой.
Дальнейший обед проходил в вялом обсуждении будущего выступления экс-чемпиона. Все нужное было подчеркнуто, все ненужное вычеркнуто. Сало и галушки же оказались вполне пристойными, зелень — сухой, а вот выбранная дипломатом Волопасовым минеральная вода — просто несусветной гадостью. Горькая, почти не газированная, какая-то маслянистая, вода эта имела, должно быть, привкус калийной соли — единственного в Крыму полезного ископаемого, запасы которого более-менее приближались к промышленным. Единственный, кто не морщился при ее употреблении внутрь - Калифман, с его закаленным напитками любой крепости желудком. Стараясь по возможности насладиться теплым весенним днем, компания закончила трапезу и на такси поехала в гостиницу.
Уже на середине пути в гостиницу экс-чемпиона стало сильно клонить ко сну. Зевая, едва заселившись в не слишком просторные апартаменты, не раздеваясь он рухнул на кровать...
И был разбужен деликатным похлопыванием по коленке.
Кое-как Калифман протер глаза: над ним наклонялся «Афромеич» — человек, похожий на кота.
— Вставайте, Александр Валерьевич, — зашептал толстяк. — пора.
Экс-чемпиона мира не удалось привести в порядок быстро - понадобился нашатырный спирт и холодная вода. Вся группа выехала, по прикидкам Волопасова, с опозданием на пятнадцать минут.
— Обязательно надо было меня так рано будить? — сварливым тоном сказал экс-чемпион, еще только выкарабкиваясь из объятий сна.
— Извините, Александр Валерьевич, — Волопасов слегка развел руками. — нам же еще на фуникулер пересаживаться. Они ведь играют за городом, на горе, в здании новой туристической базы.
- Да знаю! — буркнул Калифман. — Что, дорог туда нет? На машине не проехать?
Путаясь в узлах, он с грехом развязал тесемки папки и стал пробегать глазами заготовленную речь.
- Нет, - покачал головой Волопасов. - автомобильное движение сейчас перекрыто из-за опасности камнепадов.
На площадку, где останавливался фуникулер, они прибыли к закату.
- Видите, показал на приваренную к столбу жестяную табличку с расписанием Волопасов. - последний фуникулер в восемь вечера. еле успели.
- А завтра вообще первомай, рейсов на гору нет, - отметил наблюдательный Антисема.
Вдали показался трясущийся железный драндулет, похожий на телефонную будку на проводах.
- Чего доброго, полный будет, - пробурчал Волопасов. - и так последний рейс, а в эти дни еще туристов понаехало.
Так оно и оказалось - только со скрипом открылись двери фуникулера, как оказалось, что в тесноватой кабине могут уместиться только двое пассажиров.
- Я не возражаю, если с Александром Валерьевичем поедет представитель так сказать, «хозяев поля», - дипломатично заметил Собаккин.
- Все будет на высшем уровне, - кивнул Волопасов. - если что, я направлю выступление в нужное русло. Пойдемте, Александр Валерьевич.
Когда двери кабины закрылись, толстяк взволнованно помахал рукой уезжающим.
Канатный транспорт к приятной неожиданности, доставил их на гору довольно быстро. Выбравшись из душной кабины и подождав пока основная масса туристов схлынет, Волопасов и Калифман направились по каменной лестнице вверх, а затем повернули налево, пройдя еще метров сто пятьдесят по грунтовой дороге, обрамленной по бокам перелеском, пока перед ними не раскинулся длинный, серо-белый трехэтажный особняк с плоской крышей и выдающимся вперед широким крыльцом. На стоянке у входа было припарковано несколько машин.
Все это Волопасов и Калифман увидели сразу, почувствовали, впитали в себя – уж больно неожиданное было зрелище после убогого фуникулера и разбитой проселочной дороги в ямах. И чего уж скрывать – они были слегка потрясены видом этого белоснежного чуда, хотя навороченными доминами, экс-чемпиона было не удивить. Например, подобного кирпичного монстра Собаккин несколько лет назад отгрохал неподалеку от Соснового Бора.
Правда, им обоим тут же пришлось отвлечься от созерцания кемпинга потому что настречу им шустро выскочил давний знакомый Александра Геннадий Ефимович Нилус, который, судя по информации из интернета, был главным арбитром соревнования.
- Как судится, Ефимыч? - весело спросил Александр.
- Что я тебе могу сказать, Саша... - подернул плечами Геннадий, крепко сбитый “старичок-боровичок” в возрасте слегка за шестьдесят, с черными кучерявыми волосами, чуть тронутыми сединой. - сам увидишь. Скажу одно - все они там, особенно наши - ведьмы. Истинно ведьмы! - он мелко потряс головой и направился к машине.
- Что ты имеешь в виду? - удивился Александр. - Какие наши?
Но Нилус только махнул рукой и сел в машину.
- Под обвал не попадите! - зачем-то крикнул Волопасов.
Они вдвоем направились ко входу в особняк.
Легкий ветерок шелестел в кустах, ерошил волосы и доносил сильный пряный аромат цветущих деревьев.
Калифман и Волопасов вошли в холл, потом в широкую гостиную и тут же окунулись в круговращение молоденьких и не очень женщин и негромкой музыки, доносившейся повсюду из невидимых динамиков. Здесь было не менее пятнадцати человек. Калифман здоровался с какими‑то дамами, имена которых тут же улетучивались из головы Волопасова, который вежливо улыбался, изрекал ничего не значащие реплики и пытался понять, что же все‑таки здесь происходит и как здесь вести агитацию. На негромкий вопрос Калифмана о возможности ознакомить участниц турнира с программой кандидата в президенты ФИДЕ встреченная им питерская шахматистка Ирина Сундукова прошептала, что директор турнира вместе с большой группой спортсменок, сегодня отмечает какую‑то торжественную дату, а какую конкретно – она толком и сама не знает. В общем – тусовка. А главные события должны быть ночью, как рассказал ей директор. При луне. В ответ Калифман только злобно фыркнул:
- Все понятно, обычная тусовка. Пляски до утра, выпивка, трепотня. В общем, оттяжка в полный рост, как и полагается.
- А вы пройдите на террасу, - сказала Ирина. - может там скажут.
Калифман и Волопасов прошли через открытую стеклянную дверь на широкую террасу, выходившую назад, к недалекому лесу. Ветра не было, пахло душистыми травами. Луны не было видно, на небо наползали мрачные черные тучи. Терраса была достаточно освещена электрическими фонарями на высоких столбах, однако они выглядели тусклыми на фоне немалых размеров костра, вокруг которого скакали, взявшись за руки участницы турнира.
Все они были голые.
От неожиданности Калифман оперся на широкие перила балюстрады, едва не свалившись вниз. Он машинально достал из пачки сигарету и только глубоко затянувшись, переглянулся с ошеломленным Волопасовым.
Александр медленно спустился вниз и направился к танцующим. Отдалившись от Волопасова, он вдруг услышал звуки необыкновенной, чарующей, завораживающей музыки. Она пьянила, наполнив всё существо Калифмана наслаждением. Всё убыстряя свой шаг, он двигался на звук. Все чувства отступили, он не видел ничего вокруг и лишь слух вёл его вперёд.
Впереди, среди высокой травы, неестественно синим пламенем горел огромный костёр. Вокруг костра, в каком-то мистическом танце, под звуки той чарующей музыки, которую слышал Калифман, двигались знакомые ему шахматистки. Их обнажённые тела серебрились в лунном свете.
Раздвигая траву, Калифман пробирался к костру, но тот не становился ближе а, казалось, наоборот удалялся. Волопасов куда-то пропал, но и без него Калифман готов был двигаться до бесконечности.
Он вглядывался в лица танцующих женшин: здесь были сестры Музыченко из Львова, две Натальи - Жданова и Грищук, Александра Трегубова из Москвы а также ряд других известных шахматисток. Их лица в свете пылающего огня приобретали диковатый характер.
Внезапно музыка стихла, словно рухнула в бездну. Женщины уставились на пришедшего к ним экс-чемпиона.
- Ты зачем сюда пришел? - наконец спросила Трегубова.
- Я официально зарегистрированный кандидат на выборах в президенты ФИДЕ Калифман Александр Валерьевич, - взял себя в руки экс-чемпион мира. - я приехал представить вам свою предвыборную программу, чтобы вы отдали за меня свои голоса на предстоящих на следующей неделе выборах.
- А что ты нам можешь отдать? - раздался насмешливый голос юной Ольги Сарделько из Могилева. - На растерзание...
- Ладно, говори, что у тебя там, - махнула рукой Трегубова.
Калифман взобрался на лежавший рядом здоровенный валун и развязав папку, начал зачитывать основные тезисы своей программы.
- Как известно, весь мир, весь цивилизованный мир живет от выборов к выборам. Это может быть четырехлетний цикл, пятилетний, шестилетний – не важно, суть от этого не меняется, мы все живем от выборов к выборам, весь цивилизованный мир. Что такого особого в нашей шахматной стране? Ведь, мы же – особая страна, у нас есть президент, есть своя конституция, есть свое правительство, это и руководящие органы
