ЩВосстановление
Очередной вечер в баре. Очередной акт заливания рассудка алкоголем. Время близится к закрытию. Зал пуст, и только бармен, мерно натирающий посуду, составляет мне компанию. Я уже знатно подвыпил и ни с кем не хотел общаться.
- Разрешите откланяться? - спросил бармен, все равно собираясь уходить.
- Конечно, - лениво ответил я, - только перед уходом повтори.
Он сделал мне ещё одну порцию виски и исчез в сумраке технического коридора.
Я остался наедине со своими мыслями. Не самое приятное ощущение, особенно в том состоянии, в котором я находился. Но с другой стороны, меня это даже успокаивало. Одиночество никогда не было чем-то страшным или не приятным для меня. Жизнь постоянно сталкивала меня лицом к лицу с этим чувством, так что через некоторое время я начал сам искать его.
Но уединение моё было недолгим. В дверь вошёл молодой парень, даже слишком молодой для времени суток и места, в котором мы находились. Он был полноват, строго одет в чёрное пальто и шляпу «забавно у меня есть абсолютно такая же, как и у меня». Движения его были резки, а дыхание частым, как будто он либо очень злился или только что бежал.
- Ну, что за бар? Где весь персонал! - громко и сердито проговорил он, чуть ли не крича.
- Если этот чертов бармен не появится сию же минуту, я, сука, сам залезу за бар и налью себе выпивку! - проорал он в пустой зал.
- Ну вот, очередной алкоголик пришёл под закрытие, - пробурчал я себе под нос.
Хорошо, что он этого не слышал, так как он явно был настроен очень агрессивно. И, действительно, этот человек взял стул и полез за стойку, я заворожено наблюдал за этим проявлением высшей степени маргинальности. Он взял бутылку с дорогим ромом и выплеснул себе хорошую его часть, перелез обратно и молча сел за стойку.
- Вот и вновь тишина, - подумал я и снова погрузился в алкогольное небытие, в надежде убежать там от своих проблем. Но и это длилось недолго.
- Слышь, браток, ты нормально? - услышал я голос.
- Ну, чувствуешь себя как? Может, сказать что хочешь старому другу? Новости, может, есть по твоему состоянию жизненному? Или не узнаешь меня? Может, мы уже не друзья?
Он засыпал меня градом вопросов, так что я даже оторопел. Не часто незнакомец может просто взять и пристать к тебе с расспросами. Но ладно, может, он слишком пьян, и спутал меня с кем-то.
- Нет. Не могу Вам ничем помочь, - сказал я и взглянул на него.
Шоку моему не было предела, передо мной сидел Я, только несколько моложе, чем я сейчас. Я, то есть он, уставился на меня. Он улыбался грозной, почти психическической улыбкой, глаза его были широко раскрыты.
- Видно, ожидал другого ответа, - подумал я.
- М-м-да, значит, столько пережили вместе, а ты и думать обо мне забыл. Столько прошли. Ну, хорошо, позволь мне напомнить тебе.
Он допил бокал, встал из-за стойки выпрямил спину и громко провозгласил:
- Я - это ты, только лучше, совершенней, свободней. Я - это безграничная жизнь, что бьёт ключом непрекращающимся.
Я - это лучшая часть тебя.
Он замолк. Я смотрел на него с ужасом и недопониманием. Во мне все клокотало от кавалькады непонятных чувств, разрывающих меня в данный момент, а он все продолжал
- Ты, конечно, решил бросить меня. Тебе было мало общения с людьми, которые видели в тебе неуравновешенного неадеквата. И ты решил поменяться. Ну как, вспоминаешь?
Я все ещё не мог понять, что он от меня хочет, но в глубине головы начало что-то проклевывалось.
Сидя в ступоре, и не зная, что ответить этому человеку, пытался сгенерировать хоть что-то, но ничего не приходило на ум.
Наконец, я сумел что-то выдавить из себя:
- Но как так?
- М-м-да уж, я рассчитывал на большее. Ладно, давай попробуем, как для дурака. Я – это ты, только немного более ранняя версия. Кто бы мог подумать, что ранняя версия может быть лучше?
Его лицо вовремя произнесения этой фразы выказывало отвращение. Он явно оценивал мою реакцию на все его слова.
Я только и мог, что в страхе глотать воздух. Не знаю, что за сила помогла мне собраться, но я махом добил вискарь и попытался начать:
- Знаешь, все это настолько странно, что я даже не знаю, что в таких случаях говорят. Ну, для начала - здравствуй. И, может, поговорим чуть более спокойно?
Услышав эти слова, его лицо озарила гримаса гнева. И он выпалил:
- О-о-о! Ты будешь МНЕ теперь указывать, что МНЕ делать?
Он в два шага сократил расстояние между нами и уже было хотел ударить меня, но сдержался и продолжил:
- Давай-ка я буду по праву сильного диктовать правила? И вопросы здесь задаю я.
Я, словно ребёнок, которого поймали за крупной шалостью, сидел и просто смотрел на своего судью и палача в одном лице.
Я попытался продолжить:
- Не знаю, сон ли это. Но давай поиграем по твоим правилам.
Меня начало охватывать раздражение:
- Не хочу давать ему инициативу, кем бы он ни был - и с этой мыслью продолжил:
- Ты хочешь получить от меня ответ хоть на один твой вопрос. Так вот, я совершенно не представляю, кто ты и откуда. Ты похож на меня внешне, только... только более молодая версия меня. Ну, куда-нибудь попал? - последнее предложение я сказал с каким-то даже вызовом.
Но мне показалось, ему это даже понравилось. И он ответил:
- Ну, наконец-то, вот он тот парень, которого я знаю и люблю, - с этими словами он похлопал меня по плечу и отошёл налить себе ещё.
Сделав два больших глотка и громко выдохнув, он затянул свой монолог.
- Да, ты прав, Я это ТЫ, но я сейчас я застрял в возрасте шестнадцати-семнадцати лет. Помнишь то славное время, друг?
Время, когда ты разрывал шаблоны, и изливал столько яда, что на всю Амазонку хватит. Черт, да ты девчонку до слез довёл своими убеждениями. Момент ликования аморальности. Время, когда тебя не особо волновало чужое мнение. А что сейчас? Посмотри на себя, кто ты? Сидишь тут, пьёшь в одиночестве, недовольный жизнью. Позволь мне опять показать тебе, какая прекрасная может быть жизнь без этих соплей, жизнь в тёплых объятиях ненависти.
Я слушал его, и каждое его слово резало по моей голове, словно скальпель хирурга. Я чувствовал, как во мне закипает обида и злость, но только это ему и было надо. Поэтому я выдохнул и, попытавшись сдержать нервы в голосе, ответил:
- Да, я помню все, о чем ты рассказываешь. И мне совершенно не нравится перспектива возвращаться обратно в эту бездну разрушения. Давай-ка я напомню тебе то, что ещё было в том времени. Одиночество. Никакого общения, люди смотрели на меня, как на агрессивного психопата. Ни друзей, только вынужденные знакомые. Чувство ненависти не выход, я не спорю, оно нужно, но жить им - это не моя дорога, поэтому я изменился. Стал лучше, добрее, сбросил оковы гнева, я…
Он не дал мне договорить.
- И ты доволен? Ты - слабак. Ты - размазня, заливающая свои проблемы алкоголем: «Ой, посмотрите на меня. Я такой бедный и несчастный, рыцарь грустного образа. Пожалейте меня». Это жалко.
Он сплюнул на пол и продолжил.
- Знаешь, у меня нет желания и терпения убеждать тебя в своей правоте. Ты и так придёшь к этому.
- Ты в этом так уверен? Нет. Я не приму твои убеждения и не пойду за тобой.
Внезапная боль. И вот я осел на пол, и схватился за нос.
- Тряпка, да что ты можешь мне сделать? Ты слаб, и я буду измываться над тобой ровно столько, сколько потребуется для твоего согласия.
Опять боль. И вот я лежу на полу, держась за живот. А он стоит надо мной и расплывается в победной улыбке. Опять замах. Я приготовился получить удар, как услышал тонкий голос:
- Стой, оставь его!
Мы оба посмотрели на заплаканного мальчонку, появление которого не заметили в порыве споров.
На нем была коричневая курточка и смешная зимняя шапка, по форме напоминающая мне мою шапку из детства. Лицо его было заплаканным. На вид ему было лет одиннадцать-тринадцать.
- А это кто тут у нас? Ещё одно проявление детской слабости? Ах, ты ещё более ранняя версия меня. Перед переходным возрастом? Что ты тут делаешь? Все хорошие детишки уже спят. Иди домой и дай взрослым дядям поговорить.
- Нет, я здесь для того, чтобы показать нашему с тобой другу, что быть в каких-то моментах слабым или попросту давать волю чувствам, это не так плохо, как он думает.
Я уже нашёл в себе силы встать с пола и слушал, как меня учит жизни малец, который ещё даже в старшую школу не пошёл. А он все говорил, но уже не мне, а злой версии.
- А ты из-за своего мерзкого характера не можешь принять то, что ты не главный. Никто не списывает тебя со счетов, ты так же важен, но ты не приоритет. Пойми же, что злость - она отталкивает и порождает ещё больший гнев, и так из маленькой искорки ненависти рождается пожар, который сжигает душу и не оставляет после себе ничего, кроме боли, боли от обиды, въедающейся в самое сердце, разрушая всего тебя. Твой гнев -твоя погибель.
Я слушал это и не мог поверить, как ребёнок может говорить такие вещи, а вот среднему мне все это совсем не понравилось.
- Да кто ты такой, чтоб учить меня жить! Мелкий выродок, плачущий по любому поводу. Я был после тебя и стал лучше.
С этими словами он пошёл на ребёнка, готовый смести его.
Я не мог просто стоять в стороне и, найдя в себе остатки сил, превозмогая боль, от ударов, полученных ранее, бросился наперерез обидчику. Он этого не ожидал и не успел вовремя защититься. Удар повалил его на пол. Почувствовав силу и власть, я продолжал наносить все новые и новые удары.
- А-ха-ха-ха, вот я же сказал, что ты примешь меня. Я победил. Давай добей меня, покажи сущность!
- Нет, я не стану. Я выше этого. И знаешь, брат, у нас с тобой разные источники. Я лишний раз убедился, что такие проявления ненависти как у тебя, не щадят никого. Ты хотел ударить ребёнка, это ты жалок, я никогда не буду таким. Но я понимаю, что ты часть меня и никуда не денешься. Я научусь жить с тобой и использовать тебя по назначению, и кто знает, может быть, мы станем хорошими деловыми партнерами.
Он молчал, то ли ему было нечего сказать, то ли он понял для себя что-то и пытался принять.
Я посмотрел на мальца, который все это время за этим наблюдал. Он уже не выглядел заплаканным. Ребёнок начал первым:
- Ты большой молодец. Я горжусь тобой. Научиться принимать себя таким, какой ты есть, это достижение. И я рад, что ты, наконец, пришёл к этому.
- Спасибо, - только и мог ответить я. Меня переполняли эмоции, но это уже были не те чувства, боли, обиды и отчаяния, я чувствовал свободу и радость. Впервые за долгое время я искренне улыбался. А малец подошёл к лежащему на полу «злому» мне, и оба они просто растворились, как мираж
- Не заставляй нас приходить опять, - это были последние слова, что я услышал.
И тут я как будто очнулся. Я все ещё сижу за баром один, бармена нет, неужели это все был сон? Но у меня до ужаса болят нос и кулаки. Так значит, все это было?
Я оставил деньги на барной стойке, оделся, вышел на улицу, потянул морозный воздух и побрёл домой, счастливый и надеющийся на светлое будущее.
