– Мать пила. У неё был первый муж – родила сына, жили они так себе, не очень, и он загулял. Развелись, муж уехал к своим родным в другой город, в Россию. Мать вышла ещё раз замуж. Она была красотка, работала официанткой.
От второго мужа мать родила Светку. Когда ей было несколько лет от роду, совсем крошечная девочка, отец её погиб. Попал в аварию и разбился насмерть. Мать начала от горя выпивать. О детях заботилась бабушка, она же их крестила. В дом стали приходить мужчины, мать лежала пьяная, спала, не в силах сопротивляться их домогательствам.
– А нам страшно – маму раздевают, что будет? Мы плачем, кричим, дядька, дурак, не лезь, это наша мама! Уходи! Колотим его.
– А он?..
– Что – он! Как шибанёт нас – только летим по комнате, как котята. Мы – ещё сильнее ревём, дурак, гад, что ты нашей маме делаешь, она умрёт!
Но мать тогда не умерла, ещё довольно долго жила, лет 70-75 было, когда сообщили о её смерти.
– Скажи мне, пожалуйста. Если можешь это сказать. Даже неловко спрашивать. За что тебя посадили?
– Ой, да конечно. За наркотики. Было очень плохо, пришла девочка, знакомая, говорит – будешь распространять, к тебе станут приходить, будешь продавать. Тебе заработок. Ну, согласна?
– А ты что?
– Ну что, выхода не было – и я согласилась.
– А ты сама не пробовала?
– Вначале - нет, такое не пробовала. Что полегче – да, бывало.
– Знаешь, я никогда и ничего такого не пробовала, ты можешь мне рассказать, что это такое?
– У меня этот жених был, ну, знаешь? Чуть не вышла за него. Он сам покуривал - и однажды мне сказал:
– Попробуй, затянись, совсем другие ощущения в постели.
– И ты – попробовала?
– Да. Мы с ним стали каждый раз так…
– А потом не стал жениться, потому что у тебя – «зависимость»! - тут Оля неодобрительно дёргает головой и добавляет: – Подлый человек.
А Светка только тихо улыбается, скоро она вернётся домой и увидит его, или услышит о нём: не раз уже упоминала о том, как его любит.
– Когда он уехал, я так за ним страдала, сижу, реву, и тут пришла та самая девочка, предлагавшая «работу», и говорит: – Вот тебе доза, уколись, тебе легче будет. Сначала да, легче – а потом пошло-поехало. Просто не можешь без дозы. Мучаешься.
– А когда посадили? Долго ты страдала?
– Недели две – три. Нет, ломает не очень долго, и потом и полностью проходит.
– Так ты это, не начинай больше, как вернёшься! Светка!
– О, нет, что ты! Конечно!
В какой-то момент, пока ещё светло на улице, или чуть стемнело, Светка уходит, чтобы стрельнуть сигаретку. Возвращается быстро – в лифте какой-то мужчина угостил, и она тут же поднялась наверх. Курила – а где же она курила? Оделась, вышла на балкон, закрыв за собой дверь, покурила и зашла в квартиру.
– Надо же, с фильтром. Так давно не курила с фильтром! ТАМ нет с фильтром. Только простые.
– Слушай! Да почему?!
– Такое правило. Передачи проверяют, если сигареты с фильтром положишь – то их себе заберут, а нам – шиш. И конфеты: можно передавать только карамель без фантиков. Заставляют разворачивать! Чтобы ничего другого не завернули в бумажки.
Она смотрит на Ольгину комнату, нет даже телевизора, тишина и спокойствие. Слышен только лифт. Людей вообще не слышно. В окна – закат, а ночью, попозже – звёзды… Оля рассказывает, какой был салют в новогоднюю ночь.
– Знаешь? Стреляли всю ночь. С каждого балкона по нескольку залпов! Красота. С 12 до часу ночи не прекращались салюты. А в час ночи стали радоваться – мы прожили час в Новом году! В два часа ночи – снова так же! До четырёх утра всё отмечали. Во дворе стоял пороховой дым…
– А у нас там тоже был праздник – на Новый год был торт – сами сделали, китайскую лапшу запарили, сделали салаты, чай. Посидели. Все мечтали о помиловке. Видишь – и я загадала. Не зря!
– Торт? А как же – его печь надо.
– Крем сделали из масла со сгущёнкой, а коржи из печенья. Вкусно!
– А режим – вам разрешили справлять?
– Да. Сказали – можно, только тихо.
Оля рассказывает что-то о том, как училась, приезжают из России преподаватели, она гордится – с мировым именем. Светка перебивает:
– О, а помнишь, ты прислала письмо – на принтере напечатала? Так мне его принесли и спрашивают – кто эта Оля, которая тебе пишет? Письмо-то необычное. Его сначала все менты прочитали – а потом мы все. Восхищались, и себе переписывали молитву, которую ты прислала.
Молитва была от Светловой - на очищение кармы и исправление судьбы:
Господи, прости меня за то, что я сделала!
Люди, простите меня за то, что я вам сделала.
Люди, я прощаю вас за то, что вы мне сделали.
Я прощаю сама себя за то, что я сделала.
Они укладываются спать. Светка на диване, а Оля – на своём привычном месте – на полу. Светка спорит – давай меняться, я на полу могу лечь! Но Оля постоянно там спит. Некоторое время они разговаривают о гадании.
– Сейчас покажу!
Вскакивают, снова зажигают свет. Светка делает из бумаги какой-то круг и вдевает нитку в иголку. Говорит слова, что-то там страшное – про гробы, Оля и не старалась запоминать. И вот Светка держит иголку и начинает спрашивать, но Оля не знает тех, о ком она спрашивает, вот и не запомнила ничего. Только одно помнится – однажды эти «гробы» Светке сказали, что туда, домой, приезжал её любимый, да, приехал – от жены, от детей – искал кого-то там. И сообщил какую-то новость. А её не нашёл. И когда она исхитрилась позвонить домой, там ей именно это и сказали – да, приезжал. Да, искал. И сказал свою какую-то новость. Вот такое это верное гадание.
– Кто тебя научил?
Светка, не поднимая головы от своего магического круга:
– Цыганка на тюрьме. Только смотри, когда будешь гадать, после этого надо в конце такие слова сказать (…). А то они всё тебе здесь разнесут!
– О, Господи!!! Да я лучше и вовсе не буду.
Олю мучает вопрос – почему старший брат отказался помогать, когда Светке уже грозила тюрьма.
– Он первый раз помог, надо было внести залог 6 тысяч. Он приехал и внёс. А второй раз – просили все 12, ну, за то, чтобы дело не открывать. И он отказал. Так орал. Матерился.
До Оли медленно доходит, почему он отказался. Видимо, Светка уже была в сетях этих порочных связей. Жалко её, но … Тут она и сама признаёт истину:
– А вовремя меня посадили. Я бы уже умерла, если бы на воле осталась... Там же все эти знакомые, ну, кто ходил ко мне. Я им говорила – идите отсюда, у себя дома что хотите, то и делайте. А они в подъезде сядут – чуть не под моей дверью!.. Или на второй этаж спустятся, уколют дозу - и не могут идти. Потом соседи стали жаловаться: у них дети, утром в школу идут – а тут такое! То шприцы валяются, кровь, то мусор, то напакостят – кого вырвет, а кому и того хуже – как припечёт – а сил нет выйти на улицу. Ну, вот – соседи и донесли.
Она помедлила, затем продолжила:
– Первый раз они пришли меня брать – заходят следом за той девочкой, выследили её, а мы быстро взяли свёрток с этими делами и сбросили вниз, на балкон под нами. Ну, обыск – так обыск. Мы-то знаем, что ничего не найдут. Когда они ушли – мы к соседям, сказали им, что наши вещи упали с балкона, и можно, мы зайдём, заберём. Как мы тогда отмечали! Как радовались! А второй раз пришли, забрали меня, почти ничего не нашли – уже мало было. Но предупредили. Вот тогда брат приехал, деньги вложил за меня. Следующий раз просили залог в два раза больше. И посадили меня – ну, раз нет денег. Дали 1,5 года. Считай, через 8 месяцев я вышла. Как хорошо!
Оля припоминала все эти рассказы. Когда ночью уже стали засыпать, Светка ещё сказала что-то важное. Вот, да. Оля говорила ей:
– Ты такая шла красивая, поправилась, я тебя просто не узнала. Ты не обиделась на меня – тогда? Помнишь, мы ещё в центре у магазина встретились?
– Да, это мы тогда с ним жили. Я, как забеременею – так и полная, и красивая. А он говорит: – На большом сроке на УЗИ пойдёшь. Если мальчик – родишь. А если девочка – пойдёшь на аборт. Потому я и полная была, и красивая, что беременная, а грудь такая хорошая становится...
Оля в темноте хватается за лицо двумя руками – да что ж он за гад, дурак такой, разве можно так!!! На большом сроке своих детей убивать – они уже всё чувствуют, какая им мука! А Светка говорит:
– И раз шесть так. Мальчик у нас не получился. Потом ходила в церковь, свечки ставила. Я всё время молюсь, каждый день читаю «Отче наш» и «Богородицу».
– Он! Он должен молиться! Грех – на нём!
– Ну, по его вере жена должна мужа слушаться, и это не грех, раз это муж сказал.
* * *
Один раз в жизни Оля слышала про аборт на большом сроке, или два. Девочка-студентка забеременела, а ей дома сказали – надо учиться, мы не сможем растить твоего ребёнка. Пойдёшь на аборт. И она пошла – в шесть месяцев. Она страшно боялась, и решила с Олей поговорить, посоветоваться. Она тревожно спрашивала:
– А ты делала?
– Делала один раз – но на маленьком сроке, и больше у меня не было беременности. Но как на большом сроке делать?
– Оля! Я боюсь. Мне рассказали, как это делают, это уже не аборт - это искусственные роды! Сначала делают уколы, обезболивание, стимуляция. Потом смотрят – начались роды, и вот что первое высунется – ножка, ручка – врачи грузик привязывают за эту ручку, подвесят – и ждут, пока весь ребёнок не выйдет под его тяжестью!
Тогда, не в силах наедине пережить кошмар, рассказанный девочкой-студенткой, Оля поделилась с подругой – врачом, и в ответ услышала следующее:
– И самое страшное, что плод рождается живым – но не выживает. Мать лежит и отдыхает от родов, а младенца кладут с ней в той же палате на подоконник и уходят. И он лежит и умирает. А она ничего не может сделать. Когда видят – вот он, живой, родной, материнский инстинкт просыпается - и плачут, и рыдают, и истерики закатывают, спасите его! Но их невозможно спасти, такой плод нежизнеспособен.
– А женщины…
– Некоторые сходят с ума.
... А некоторые – вот как Светка.
PS: Умерла она через год от гепатита в городской больнице. Худая до предела, жёлтая, когда пришли забирать – лежала на каталке под лестницей – страшно смотреть. Руки все в шрамах от инъекций… И их закрыли покрывалом. И лицо – покрывалом. И закрыли гроб. И закопали в могилу. Прощай, Светка, красавица, одному Богу известно, сколько и чего ты пережила! Какой ценой тебе досталась твоя любовь!..
Грустный мой рассказ про тюрьму.
Но я вам обещаю – напишу и о прекрасном!
Обязательно напишу.
А тюрьма - это не приговор.