лишь на секунду замешкался, как Сом прибавил ходу и таки спасся бегством.
Несколько дней колдуны сидели по избам тихо, баюкали уязвленное самолюбие да обдумывали, как бы побольнее уколоть соперника, пока мечты о сладкой мести не были прерваны переполохом в селе.
- Скоморохи, скоморохи пришли! - радостно кричала детвора.
После истории с козлом Неждана стала без опаски ходить к Сому за отваром для сына. Первуша медленно поправлялся, много сил из него хворь вытянула. Лежал все время, да на солнышко в маленькое оконце смотрел. А услыхал радостные крики с улицы, собрался с силами, привстал, да неверными шагами вышел во двор. Неждане больно было смотреть на сына - высох, побледнел, не узнать в нем задорного и веселого прежде мальца. С трудом, пошатываясь на ходу, часто отдыхая, дошел он до скоморохов. Присел-повалился на старое бревно, на котором за беседой коротали время кумушки. Неждана позади шла, не пытаясь помочь: знала, что обидит сына. Гордый, самостоятельный растет, надежная опора в старости. А силы прибудут, дай только срок. Вон, немного прошел, а щеки порозовели, да и в глазах прежний задорный огонек загорелся.
Посреди села, подле колодца, собрался люд. По кругу водили медведя, гудели дудки. Два дюжих мужика вкапывали какие-то столбы, натягивали между ними веревку. Деревенская ребятня крутилась рядом, пытаясь помочь, но больше мешая. Добродей не стал дожидаться пока все устроят, и пошел к своей избе. Весь вид его при этом говорил, будто он видел всякие чудеса и диковины, ничем его не удивишь. На самом деле он просто отошел в сторону, и с не меньшим интересом наблюдал за происходящим.
Не часто люд заезжий бывает здесь, а уж скоморохи и подавно редкие гости, поэтому на представление собрались все селяне от мала до велика.
Веселин тоже к колодцу пробрался, авось другие домовые на плясунов да песенников засмотрятся-заслушаются, и не заметят его. Устроился подле куста крапивы и сидит, не шевелится. Зашуршало рядом что-то, смотрит - Тихон крадется, тоже незамеченным остаться хочет. Окликнул его тихонько да подвинулся, освобождая место. Тихону дважды повторять не нужно, мышью шмыгнул к Веселину. Оба устроились поудобнее, да на представление засмотрелись.
Выступали плясуны и гудошники, медведь в бубен бил, да через голову кувыркался, люд деревенский потешал. Вечером, как стемнело, костры развели, скоморохи факелы зажгли, подбрасывали их и ловили, не ошиблись ни разу, огонь никого не коснулся. После девица в круг вышла, сама черноволоса да черноглаза, на деревенских баб не похожа, одета - смотреть срамно, в штаны мужицкие и рубаху короткую, а все равно глаз не оторвать. Подсадили её на веревку, между столбами натянутую, а она возьми и встань на неё, стоит спокойно, будто на земле. Принесли два веера зажженных, музыка заиграла, а девушка в пляс пустилась. И видится уже не человек, а птица огненная, красоты неземной. Вот–вот эта птица на небеса улетит.
Добродей залюбовался танцем. И так ему захотелось, что бы эта плясунья только ему танцевала, что аж скулы свело. Сам не заметил, как начал слова заветные шептать:
- Как на море-окияне, как на острове-Буяне, во широком поле, в подвосточной стороне, стоит дуб, под дубом - доска, под доской- тоска. Плачет, тоска, рыдает. Тоска белого света дожидается. Белый свет ясно-солнышко ждет. Так бы девица красная меня дожидалася. Не могла ни есть, ни пить, и свет белый не мил был. Слова мои полны-наговорны как окиян-море. Кто его выпьет - мои слова превозможет…
И надо было такому случиться, что при последних, самых главных словах, его взгляд упал на Сома, стоявшего тут же, неподалеку. Губы вражины шевелились, будто говорил с кем. Сом почувствовал чужой взгляд. Не переставая шептать, отвернулся от плясуньи и невольно посмотрел в сторону Добродея. Встретились колдуны глазами и обоих будто ударило что-то. Толи убить, толи защитить друг друга от всего на свете захотели. Смутились оба и разошлись тихонько по домам. Ничего их не интересовало: ни скоморохи, ни девица-птица с огненными крыльями. Всю ночь промаялись, размышляя, что им делать теперь. Заклятье-то с двух сторон наложено. Обоюдное, само не развеется. Пытались снять его, да не вышло: слова в голове путаются, что-то непонятное выходит. Да еще и боится каждый, что себя освободит, а соперник помрет. Прежде не остановило бы это, а теперь берегут друг друга. Попытались разъехаться по разным селам, да не вышло: не могут жить спокойно, чтоб не видеться.
Так и живут теперь, ненавидят друг друга как прежде, а связаны накрепко. Одно хорошо, перестали пакостить по селу, люд теперь без опаски к ним лечиться ходит.
Рада, что забрела на страничку