Лекция 6. Формула справедливости у неокантианцев

Начало ХХ в. для юриспруденции стало временем, когда особую популярность набрала неокантианская философия права. Многие ее представители пытались найти свою собственную формулу правового идеала. Неокантианская философия права базировалась на разграничении сущего и должного, и постулировала, что из сущего должное вывести невозможно, так как должное выводится только из самого должного. Однако эта мысль далеко не всегда способствовала поиску правового идеала. Например, для такого неокантианца, как Ганс Кельзен, все разговоры о справедливости вообще не имеют никакого смысла (по крайней мере, научно на вопрос о справедливости мы ответить не можем). Он это аргументировал тем, что поскольку должное выводится только из должного, то одна норма права, как некоторое предписание должного, может быть обоснована только другой нормой права, другим должным, эта вторая норма права может быть обоснована какой-то третьей нормой права, то есть уже третьим должным, и в конце концов эта цепочка неизбежно прекращается, так как на вершине иерархии норм права стоит некая основная норма, которая уже никак обоснована быть не может. Основная норма неизбежна в том смысле, что если бы ее не было, мы получили бы «регресс в бесконечность», и никогда не смогли бы обосновать, почему та или иная норма права подлежит соблюдению. Таким образом, основная норма – это логическая неизбежность. Ее не может не быть, если мы всерьез считаем право достойным соблюдения. Но сама эта норма уже ничем не обосновывается, она просто есть. Но будучи основой правопорядка, основная норма не является идеалом справедливости. Действительно, чисто логически она не должна быть идеалом справедливости, она не должна быть хорошей или плохой, она просто должна быть, чтобы правовая система долженствования находила в ней свою опору. Следовательно, какие-либо разговоры о справедливости в рамках права в принципе невозможны. Таково предложенное Кельзеном «чистое учение о праве». По Кельзену, мы должны исходить из того, что есть, из основной нормы, которая является по факту высшей нормой должного. Но другие неокантианцы все-таки пытались обосновать какую-то формулу правового идеала. Эта формула для них представлялась очевидной, и они лишь пытались ее правильно эксплицировать. К таким неокантианцы относится Рудольф Штаммлер, Павел Новгородцев и Густав Радбрух. Их учениях мы и рассмотрим.
Часть 1. Рудольф Штаммлер: общество свободно волящих людей.
Рудольф Штаммлер, немецкий юрист и философ, видел такой формулой правого идеала, формулой справедливости «общество свободно волящих людей» (или «общество свободно хотящих людей», в зависимости от того как мы переводим слово wollen с немецкого языка на русский). Это не очень понятная, на первый взгляд, фраза. Сейчас мы пытаемся в ней разобраться. Что Штаммлер имеет в виду? Поскольку он был неокантианцем, он отталкивался от Канта. Кант свой категорический императив адресовал индивидуальной воле, то есть это было правило индивидуального воления. Штаммлер говорит, что он хочет разработать социальный идеал, и поэтому он обращается к социальному волению. Для него воление социума как какого-то организма, скажем так, отличного от личности, это, в первую очередь, право. Иными словами, право - это и есть социальное воление, потому что в норме права есть какое-то предписание, дозволение, или запрещение, которое выражает волю общества. Поэтому мы можем говорить о том, что социальный идеал - это идеал социальных норм, а не категорический императив, который касается только поведения одного лица. Отсюда термин «общество» в формуле Штаммлера. Теперь перейдем к понятию воли. Воля, по Штаммлеру, это представление о том, что должно быть совершено, то есть это некоторое целеполагание, поэтому он и говорит об обществе свободно волящих людей. Ну и наконец, свобода у Штаммлера понималась точно так же, как и у Канта, то есть это автономия человека, это полная независимость его от какой-то внешней эмпирии. В данном случае это же понятие свободы теперь адресуется уже обществу, а не человеку. Но, возможно, от этих наших пояснений фраза «общество свободно волящих людей» не стала более понятной. Мы можем, конечно, предположить, что Штаммлер выбрал не очень удачную формулировку. Возможно, он имел ввиду «свободно волящее общество», то есть общество, которое постулирует свои нормы права абсолютно свободно. В этом случае от имени общества, в плане правовых норм, действует, конечно  же, законодатель. В той мере, в которой это позволяет законодатель, от имени общества действует еще и правоприменитель. Например судья, когда он восполняет пробелы в праве, трактует определенным образом нормы права,  тоже выступает своего рода тем субъектом, который от имени общества проявляет социальное воление, уточняет те или иные нормы, по которым развивается и действует общество. Отсюда, правильно было бы говорить не «общество свободно волящих людей», а «свободно волящее общество». Штаммлер в поздних трудах употребляет термин «чистое общество».
Свой правовой идеал Штаммлер противопоставляет свободе и равенству. Он говорит, что это не те термины, с помощью которых мы можем адекватно выразить правовой идеал. Так, когда мы говорим об идеале свободы, то подразумеваем, что мы должны максимизировать свободу всех людей. Но мы должны признать, что любая социальная права свободу как-то ограничивает. Вот если социальных норм вообще не будет, тогда это будет максимальная свобода. Но тогда и самого общества не будет. Когда мы говорим о социальном идеале, мы говорим все-таки о каких-то ограничивающих нормах, а не об их отсутствии. То же самое касается идеала равенства. Этот идеал, понятное дело, нельзя воспринимать как стремление к полному фактическому равенству в имуществе. Но если мы воспринимаем равенство только как формальное равенство людей перед законом, то мы все-таки еще не отвечаем на вопрос о том, каким этот закон должен быть. Поэтому, по Штаммлеру, идеалы свободы и равенства не очень хорошо подходят для выражения правового идеала. Хотя, может быть, они ему не противоречат. Но тогда идеалы свободы и равенства приходится постоянно уточнять, постоянно пояснять, что именно мы имеем в виду. Вот почему они нам не подходят. Эта позиция Штаммлера, конечно, является дискуссионной, поскольку, с одной стороны, сама та формула правового идеала, которую этот ученый предложил, не очень удачно выражает правовой идеал, с другой стороны, многие философы именно через понятие свободы и равенства вполне успешно выражают социальный идеал.
Штаммлер противопоставляет право и мораль примерно также, как Иммануил Кант. Для него право - это то, что относится к сфере внешнего действия, а мораль - это то, что относится к нашим помыслам, внутренним переживаниям, мотивации. Поэтому основной формулой именно правового идеала может служить формула «действуй свободно», а формулой нравственного идеала соответственно будет формула «имей свободную мотивацию». Следовательно, право и мораль не противоречат друг другу, они, по Штаммлеру, просто относятся к разным сферам регулирования. И поскольку мы уже имеем сформулированный правовой идеал (напомню, по Штаммлеру это «общество свободно волящих людей»), то правильным мотивом логично будет следование этому правовому идеалу. Таким образом, если совершая какие-либо действия, мы руководствуемся мотивом следования правовому идеалу, то мы поступаем нравственно. В результате мы видим, что по сути Штаммлер разработал и свою собственную формулу правового идеала и свою собственную нравственную теорию (хотя ее он, в сущности, только набросал). Иными словами, и в сфере права, и в сфере нравственности Штаммлер  заменил учение Канта. Вопрос о том, как учение Штаммлера соотносится с учением Канта - это вопрос достаточно дискуссионный, мы не будем сейчас в него вдаваться.
Отметим только, что свою форму правового идеала Штаммлер еще немного уточняет, провозглашая так называемые принципы правильного права. Он говорит, что каждый человек должен мыслится как самоцель (здесь он солидарен с Кантом), то есть каждый человек - это самоцель, и поэтому мы должны уважать каждого человека. Но при этом каждый человек, поскольку он является членом общества, должен участвовать в создании каких-то общественных благ, поэтому, помимо того, что каждый человек имеет право на уважение, он должен еще и участвовать в общественной деятельности. На этой основе и выделяются принципы правильного права. С одной стороны, это принципы уважения, а с другой стороны - принципы участия. Эти принципы правильного права, по Штаммлеру, конкретизируют тот правовой идеал, который он сформулировал как «чистое общество».  Под принципами уважения, он имеет в виду принципы, согласно которым воля одного лица не должна быть предоставлена произволу другого лица. То есть если один человек в той или иной мере подчинен другому человеку, то это подчинение должно быть к выгоде обоих, а не только одного из них. Что касается принципов участия, то здесь Штаммлер говорит о том, что ни один человек не может быть произвольно исключен из общества, из «правового общения». Поскольку право для Штаммлера - это наиболее важные социальные нормы, без которых ни одно общество не существует, постольку Штаммлер употребляет выражение «правовое общение». Имеется в виду, что ни один человек не может быть произвольно исключен из социальной группы, социальной общности. Если мы исключаем его произвольно, то тем самым мы нарушаем принцип правильного права. Но есть еще непроизвольное, то есть разумное и обоснованное исключение из правового общения. Здесь имеется ввиду, что если мы запрещаем человеку что-либо, например пользоваться какими-то благами, то это должно быть, в том числе, и к его выгоде, потому что каждый человек воспринимается как самоцель. Таковы вкратце принципы уважения и принципы участия по Рудольфу Штаммлеру.
Часть 2. П. И. Новгородцев: человеческая индивидуальность, свобода и равенство.
Теперь перейдем к другому философу. Это уже русский правовед - Павел Иванович Новгородцев. Он был членом центрального комитета партии кадетов (конституционных демократов), депутатом Государственной думы I созыва, одним из тех, кто подписал так называемые Выборгское воззвание, тем самым поставив себя в оппозицию к царскому режиму, а после Февральской революции неоднократно приглашался стать членом Временного правительства, и был депутатом Учредительного собрания. Таким образом, Новгородцев вел достаточно активную политическую жизнь. Но еще более активную он вел жизнь научную. В первую очередь, он нам сейчас ценен именно как ученый. Новгородцев, в принципе, воспринял основные идеи Штаммлера, и тоже пытался найти какую-то свою собственную формулу правового идеала. Он различал абсолютный и относительный идеал, и говорил, что абсолютный идеал - един, постоянен, формулируется отвлеченно, и, кроме этого, является недостижимым. Относительный идеал ему прямо противоположен. Во-первых, относительных идеалов может быть несколько, во-вторых, формируются они конкретно, в-третьих, предполагается, что они достижимы, и,