ВИТЬКА.
Глава 1. Беззаботная жизнь.
Витька жил счастливой, беззаботной жизнью. Ну, не то чтобы совсем беззаботной, в большой семье так не бывает. А семья у него была – о-го-го! Мать с отцом, старшая сестра, сам – он, неполных двенадцати лет. И за ним, вслед – мал, мала, меньше – ещё четыре брата. Как тут без забот обойтись! Отец днями пропадал на работе в чертовом колхозе, так мать его обзывала, зарабатывая трудодни. Сама же мама работала дома. Село, в котором они жили, хоть и было довольно большим, но для женщины, чтобы найти работу, так, чтобы от дома поблизости находиться – было почти нереально. По пальцам пересчитать, было таких рабочих мест на селе. Все больше требовались полевые рабочие, свеклу, кукурузу тяпкой полоть, на току с зерном управляться. Тяжела женская доля. Утром, как уйдешь в поле и тяпай там траву с длиннющей грядки до конца дня светового. А дома-то у матери шесть ртов, шесть непосед за которыми пригляд и пригляд нужен.
Отец по дому маме практически не помогал. Работал механизатором, отдавался работе полностью, изматывался основательно. Колхоз располагался в соседнем селе, и было до него километров пять расстояния. Бывало, приезжал отец домой на тракторе и оставлял его дома, ночевать во дворе, а чаще всего, и на работу и с работы ходил пешком, что добавляло усталости.
Село, в котором жил Витька, принадлежало военному совхозу «Бурненский» - крепкому, основательному хозяйству, и подавляющее число его жителей работали в этом совхозе и назывались рабочими. А отец Витьки как бы в селе был чужим, был колхозником, и ощущалось в этом звании что-то унизительное. Витька чувствовал это.
На глазах улучшалась жизнь на селе у совхозных рабочих. И зарплату живыми деньгами люди получали, и подворье домашнее помогал сельчанам совхоз содержать, выписывая в потребном количестве сено, и фураж для скота. Богатый был совхоз. Руководил им талантливый управленец со смешной фамилией – Чигринец. Фамилия конечно смешная, но был директор совхоза, между прочим, Героем социалистического труда.
Надежно и полновесно обеспечивал военный совхоз «Бурненский» Туркестанский военный округ сельскохозяйственной продукцией. В основном, - картофелем. Обильные урожаи выращивал на своих полях. И в жаркую страдную пору благодарная армия выделяла в помощь совхозу армейские подразделения, которые помогали урожай собирать.
Разворачивались солдаты лагерем на живописной поляне недалеко от совхозного механического двора. Развертывали палаточный лагерь у большого проточного арыка, в котором не иссякала вода. И пропадала, вертелась возле таинственных палаток детвора, надеялась, что кто-то из солдат пожелает познакомиться, станет другом, и в знак дружбы одарит сорванца звездочкой или эмблемой, погонами с лычками, а если очень повезет, то и настоящей солдатской панамой – с металлическими дырочками на макушке. Это – чтобы голове не было жарко. И за эти атрибуты солдатской жизни пацан – счастливец, готов был часами помогать военному другу в его дневальной работе на кухне - специальным скребком очищать от кожуры картофель, которым необходимо было наполнить огромный металлический чан.
Много картофеля требовалось, чтобы приготовить обед или ужин для всей солдатской братии. И так получалось, что дружбу с пацанами пытались завести именно те солдаты, которые часами эту картошку в кастрюли у арыка и чистили. А еще, бывало, они угощали друзей своих солдатской кашей, кушать которую надо было прямо из солдатского котелка. И не было вкуснее для Витьки пищи…
Отец тоже работал в совхозе, но это было в прошлом. Мать и тетка говорили, что был он там очень ценным специалистом по тракторам, но почему-то повздорил с директором, да так, что хлопнул дверью и уволился.
- Гордый какой! – ворчала мама, - и кому что доказал? Вот и мучайся теперь в этом бесштанном колхозе вместе с детьми! Обиделся он, видите ли… Скажи вот, - чем детей кормить, одевать?..
Отец не огрызался, иногда бросал с досадой – ладно, хватит бурчать, и добавлял с уверенностью – наладится жизнь в колхозе, обязательно наладится, надо просто немного потерпеть.
- Терпель-ль-щик! – тянула мать. И сквозила в её голосе досада. - Детям скоро в школу не в чем будет ходить. Стыдно перед соседями. Все у нас не так как у людей…
Отец уходил в себя, на упреки не реагировал, и мать боль выплеснув, утихала. Очень редкими были перебранки такие, а когда, и быть-то им - рано, чуть свет на дворе, уходил отец в свой колхоз, и лишь затемно возвращался. И без суббот работал, без воскресений…
Колхоз действительно на фоне успешного военно-го совхоза был бедненький. Но самым неприятным было то, что не выдавал он зарплату колхозникам деньгами, весь труд оценивал в трудоднях, и рассчитывался за эти трудодни натурой – зерном, сахаром, яблоками и арбузами. Это было по завершении уборки урожая, и тогда наполнялся коридор Витькиного дома десятками мешков с пшеницей, и еще - крупным зернистым сахаром. Колхоз в качестве основной культуры выращивал сахарную свеклу, которая перерабатывалась в районном центре, на сахарном заводе, в белоснежный вкусный песок. И тоже, добрый десяток мешков со сладким богатством, тесно уложенным в отдельную горку, подолгу занимал скудное коридорное пространство.
Количество мешков постепенно таяло, нужды экономить не было – и муки и сахара заработанного отцом с лихвой хватало на весь год. Зерно перемалывалось в муку на местной мельнице, и мать из неё – раз в неделю выпекала в печке, отдельно во дворе устроенной, караваи хлеба. И был этот хлеб, особенно сразу после выпечки – теплый и душистый и особенно желанный. А если отрезанный ломоть его, макнуть в воду – а потом, мокрой поверхностью - окунуть в мешок с сахаром, и еще, чтобы слаще было, щедро насыпать на влажную массу белоснежный толстый слой, разгладить, что схватилось, зацепилось и не просыплется с краев, и откусив зубами вкусноту, на ходу её прожевывая – выбежать бегом на улицу, к друзьям-товарищам – блаженство-то какое! И уже кричит навстречу наиболее ушлый из них – сорок-восемь, - половину просим! - И тянет ладонь – ломай, не жалей! И куда денешься – ведь не успел же крикнуть первым – сорок семь – сам съем! Рот ведь набит вкусным! – мгновенно не пережуешь и не проглотишь. Тому кусочек, тому…- и вот уже пусты руки. И не жалко совсем – доброе дело совершил – и сам перекусил, что успел, и друзьям удовольствие доставил!
А еще дома – кормилица корова с ласковым и красивым именем Зорька, - каждый день дает молока – целое ведро, и пей его, хоть залейся, все равно не кончается. И на масло и на сметану, и на творог – с лихвой хватает. И все это впрок детям – растите здоровыми и сильными, учитесь хорошо, и родителям по дому помогать не забывайте!
Витька и не забывает – в школе – передовик, одни четверки и пятерки по всем предметам в табеле. Мог бы быть и круглым отличником – но как-то неудобно перед товарищами будет. Скажут еще – вот задавала! Так Витьке кажется – и он не усердствует особо, - такой же, как все – и этим все сказано.
Летом и до поздней осени на Витьку наваливается масса обязанностей. Мешок травы-клевера накосить, и на плечах с далекого поля принести, чтобы Зорька, пока мать её доит, не скучала и жевала что-нибудь. Двор, улицу под-мести. Огород полить, и помочь матери картошку прополоть. Да мало ли еще чего по хлопотному хозяйству сельскому, сделать надо. И все равно – времени, чтобы с друзьями на улице поиграть-побегать – достаточно у Витьки. Вполне беззаботная жизнь! Витька радуется жизни и все что он делает, совсем трудным не кажется. Потому что чувствует и твердо знает – родителям приятно, что он, старший из пацанов в семье, для них – первый помощник.
Сестра – тоже! Но она – девчонка, и заботы у неё девчачьи. Хотя тоже – и за травой ходит, и в огороде работает, но все больше – по дому матери помогает, за младшим Васькой ухаживает. Витьке кажется, что все-таки его обязанности и труднее и главнее. Так кажется и все…
Зимой – тоже особо не поскучаешь. Навоз из-под коровы в стойле убрать, свинарник почистить. Уголь, кизяк принести, чтобы печка не прогорала, снег со двора вынести… Конечно, поменьше забот чем летом, но так зимой, ведь и день короткий. И все равно – хватает его, чтобы и уроки сделать, и на улице вволю нагуляться. А еще на санках покататься, и на льду, - без коньков, - а просто в сапогах кирзовых – таких скользючих, что и устоять на них спокойно трудно, - в хоккей поиграть. Счастлив и беззаботен Витька. Набравшись впечатлений за день, довольный и усталый – валится ночью в кровать, на набитый свежей соломой, полем пахнувший матрац, в которой рядом спит еще сестренка и в ногах валетом, - младший брат – Андрюшка. Засыпает мгновенно и летает, летает во сне. Падает в бездну, замирает, нет, не от страха, а от непонятного какого-то томления и все не может приземлиться никак. Мать говорит, что это растет он так…
И лишь одно обстоятельство иногда огорчает Вить-ку. Он вдруг замечает, что все чаще его одноклассники приходят в школу в обновках. Видит, что у уличных друзей, как-то вдруг, исчезли заплатки со штанов, и лишь один он все носит одни свои единственные штаны. Все носит и носит. И если раньше аккуратные заплатки были только сзади – то вот совсем недавно появилась прореха впереди, на коленке и как мама ни пыталась незаметным швом её заштопать – так и не получилось у неё ничего из этой затеи. И потому, хоть совсем маленькая, но появилась на Витькиных штанах ещё одна, третья по счету заплатка. Кажется Витьке, что все в классе только и смотрят на его штаны – и ему почему-то стыдно от этого. Он прошмыгивает к парте и затихает на ней, сидит безвылазно даже на переменах. Потом, - ну разве можно долго удержаться от участия в мальчишечьей колготне, - вдруг, увлекается, забывает обо всем, и лихо вклинивается в их забавы. А дома пытается канючить – все вот в целых штанах ходят, и только он один – с заплатками. Не пойду в школу!
Мать обнадеживает, ну потерпи еще немного сынок. Вот скоро зарежем поросенка, продадим мясо соседям, и тогда непременно, куплю я тебе штаны. Куплю обязательно, потерпи сынок! И Витька терпит, он усвоил уже – отцы его товарищей деньги за работу в совхозе получают, а отец его – трудодни! И ничего с этим не поделаешь. А школу пропускать он не будет, об этом он просто так, для словца красного бросил. Ведь в школе – так интересно! Куда без школы…
