- Эх, видать планида моя такая в бумажках копаться. - грустно вздохнул Андрей, когда по пути в город Константин Александрович рассказал ему о его будущих обязанностях.
- Ты себя в зеркале видел? - рассмеялся в ответ Константин Александрович.
- Видел, а что?
- А то, что выпусти тебя в народ, всё, катастрофа! Ты же эталон рафинированного интеллигента! Тебя же сразу запишут в олигархи, бюрократы, в казнокрады и вообще, во враги народа!
- Сами заставляли самообразованием заниматься, а теперь смеётесь. - обиделся Андрей.
- Ну, не обижайся, не обижайся. - в голосе Константина Александровича прозвучали извиняющиеся и примирительные нотки. - Понимаешь, Андрей, нет у тебя в глазах разбойничьего блеска, а без него выступать ну просто никак. Да и бумагами тоже надо заниматься, здесь тебя трудно заменить. Работы там, если честно, Андрей, непочатый край.
Неизвестно как насчёт «не на кого заменить», а вот что работы неизвестно до какого понедельника, это точно. В этом Андрей убедился в первый же день в качестве помощника кандидата в депутаты. Одна наглядная агитация чего стоила! Все эти плакаты, листовки, буклеты, да ещё в таком огромном количестве. И всё это надо было распределить между добровольными и не добровольными помощниками, обозначить им районы распространения всей этой красоты, ничего не скажешь, тот ещё сахар. Но и не это было самым убийственным.
Словно бабка нашептала, в предвыборный штаб Константина Александровича даже не потоком, а какой-то горной лавиной хлынули письма от потенциальных избирателей с жалобами на власть, вплоть до иностранных президентов, с предложениями идеального на взгляд авторов писем обустройства как страны, так и человечества в целом. Большинство писем было написано людьми преклонного или очень преклонного возраста, впрочем, нередкими были письма от откровенных сумасшедших. Ладно, хрен с ними с сумасшедшими, а вот бабулькам и дедулькам необходимо было хоть как-то, хоть шаблонно, но ответить. Ничего не поделаешь люди в таком возрасте крайне остро воспринимают невнимание к себе, особенно если одиноки. С письмами, в которых были озвучены какие-либо предложения было ещё туда-сюда: написали стандартный ответ, правда приходилось имя, отчество потом вставлять, но это мелочи, и вперёд почтовым голубем. Над этим трудились несколько девиц, кстати, некоторые весьма симпатичные, но это потом, пока что не до них.
Серьёзнее дело обстояло с жалобами, тут один, на все случаи жизни текст не срабатывал. Надо было сочинить, в зависимости от характера жалобы, индивидуальный ответ адресату и более того, направить запрос в ту или иную организацию спровоцировавшую жалобу. Ничего не поделаешь, агитация она не только со стороны кандидата в депутаты бывает, но и со стороны избирателей тоже. И в зависимости от того как ты отреагируешь на ту же жалобу, и как оперативно будет устранён тот или иной бардак порой зависело за кого из кандидатов проголосуют жители подъезда, а то и всего дома. Так что скучать не приходилось.
Что хорошо к работе с жалобами избирателей сразу же подключился, так сказать, новочеловеческий ресурс, не иначе Аркадий Аркадьевич постарался. А тут даже и догадываться не надо было, достаточно на себя посмотреть, это об Андрее. Во всех мало-мальски значимых как властных структурах, так и в компаниях и службах, ну типа того же водоканала, например, работали члены мужского клуба и поверьте, далеко не на рядовых должностях. Так что письма о жалобах трудящихся отправлялись именно этим людям, Константин Александрович заранее предоставил список со всеми атрибутами в виде адресов, телефонов, ну и так далее. И срабатывало, даже очень хорошо срабатывало, прямо как-будто волшебной палочкой кто-то взмахивал. Вот вам и клубная солидарность, тем же проституткам, пардон, оборотням, если по-волшебному, тысячу лет на гоночном автомобиле. Вот и получилось, что почитай в самом главном, в реализации чаяний народных, Константин Александрович оказался на недосягаемой высоте.
Но зато Андрей всегда находился на одном месте, не надо мотаться по городам и весям, вон, Константин Александрович, тот вообще стал, ни шагу без косметолога, потому что осунулся весь, аж щёки впали.
Оказалось, что помимо Андрея в предвыборной компании Константину Александровичу помогали и другие члены мужского клуба, правда до этого Андрей не был с ним знаком, ну разве что с Александром Валентиновичем. Остальных же Константин Александрович представил как членов мужского клуба, когда знакомил их с Андреем. Ну а Александр Валентинович похоже выполнял при Константине Александровиче функции личного телохранителя и начальника охраны, во всяком случае так показалось Андрею.
***
Первое о чём подумала Света согласившись стать охотницей: прикольно! Но и минуты не прошло, как в её голове выстроилась длиннющая очередь из желаний и выгод, которые она сможет реализовать став охотницей. Разумеется Света прекрасно понимала, не дура же в конце концов, стать волшебницей ей предложили вовсе не для того, чтобы тешить своё самолюбие в виде желаний и придавливания ногтём явных и выдуманных недоброжелателей и врагов. А вот для чего, она даже не догадывалась, впрочем точно также, как и о том, что из себя представляет охотница? Наверняка тот случай с Жигулём был малой малостью, было что-то ещё, более сильное, значимое, а вот что, фантазии у Светы не хватало. Пока что, не иначе в силу характера и темперамента, деятельность охотниц ей представлялась на уровне киношных неуловимых мстителей. А что, если так, то очень даже неплохо, это было как раз то что надо, это не инструмент хирургу подавать. Единственное, что для себя Света решила твёрдо, правда совершенно не представляя как это будет выглядеть, став охотницей, наколдовать или ещё как себе квартиру, тут её желание было твёрдым, без альтернатив.
Как сама Света для себя определила, один на один с собой, а значит без дураков и каких-либо розовых очков жизнь её была как-будто на половинку: вроде бы есть то, чего хотелось, почти всё есть, но оно немножко не то как бы хотелось. Ну например, хотела Света стать врачом, а стала операционной медсестрой. Пусть и хорошей медсестрой, даже очень хорошей. А ведь могла стать хирургом, и даже очень хорошим хирургом, и сейчас не она хирургу, а ей промокали бы лоб марлевым тампоном во время операции. Вроде бы и есть, а вроде бы как и нету, как-то на половинку. Обидно? Конечно обидно.
Дальше. На самом любая, даже вся из себя, аж смотреть больно, женщина — самая обыкновенная баба, это если с неё макияж смыть, снять гламурную одёжу и в домашний халатик нарядить. Да будь ты хоть трижды королева, всё равно, баба, ты и есть баба. А у бабы, у настоящей бабы, а значит и у настоящей женщины в жизни всего три счастья, всё остальное так, от лукавого.
Первое счастье, это дети. Баба, она же женщина, она ведь и живёт детьми и ради детей, ну разумеется за исключением существ женского и человеческого обличья, которых, к счастью, подавляющее меньшинство.
Второе счастье, это дом и она в этом доме хозяйка. Это мужику, тому лишь бы где-нибудь шляться, ничего не поделаешь — первопроходец, ему так полагается. А женщина, она дом, очаг домашний сохраняет и приумножает тем полезным для дома и для жизни вообще из того что муж принесёт. Наверное потому и даны женщине силы неизмеримые, что ей, в отличии от мужика, о доме тридцать шесть часов в сутки приходится заботиться, на не с девяти до пяти работа, а потом поужинав валиться на диван и: папу не трогать, папа устал.
На самом деле из этих трёх, если хотите, пунктов и состоит женская жизнь, всё остальное — второстепенное от второстепенного. А что имела Света на руках? Дочка, Лариска, умница и красавица, тут ничего не скажешь. Но Свете хотелось, а время от времени очень хотелось родить ещё мальчика и девочку. Но как тут родишь, если пункты два и три отсутствовали напрочь?
Хоть и хорошо жить с родителями, слава богу, ни скандалов, ни упрёков, но это дом родителей и хозяйкой там мама, а не она, Света. Ну и насчёт мужа, тут вообще хоть плач. Хирург ихний, а что хирург, женатый он и разводиться не собирается. Вот и получалось, что их отношения были отношениями не между мужчиной и женщиной, а как бы между лекарством и, если хотите, не желающим болеть пациентом. Хирург тот был для Светы в большей степени как какие-нибудь витамины, для здоровья, чтобы, не дай бог, ещё и женских болячек не нахвататься.
И тут, ну прямо как в сказке, Светке предложили, ни много, ни мало, стать волшебницей, не Золушкой, которой времени на чудеса определено часов пять-шесть, а настоящей волшебницей, навсегда. Оно конечно, да хоть сейчас, но в том-то и дело, что голова у человека не только для того, чтобы её вязаной шапочкой с помпоном украшать, она ведь ещё и думает, причём думает сама по себе без просьб хозяйки.
Разумеется Света была согласна стать охотницей, но неизвестность её не то чтобы страшила, нет, наоборот она разжигала в ней любопытство. А любопытство, это такая зараза, оно как огонь, не зальёшь водичкой, сгоришь целиком и полностью. Поэтому, а больше голова ничего не придумала, решила Света встретиться с Катей, а что, такая же по характеру как и она, и расспросить её о своём волшебном будущем поподробнее. Можно было бы конечно попросить Иру, разумеется не отказала бы, но Ира, она какая-то серьёзная, еще чего доброго мораль начнёт читать, а этого Света не переносила.
***
Катя. А что Катя? Катя, как принято говорить, из благополучной семьи. Странный всё-таки у нас народ, почему-то считают семью благополучной если там денег навалом, а всё остальное во внимание не принимается. Была ли любовь в семье Кати? А кто её знает, может и была, дело не в этом. Дело в том, что у Матушки-природы свои законы, а значит через полагающиеся девять месяцев на свет появилась пухлая телом и щеками, орущая аж уши закладывает Катя.
Катин родитель — владелец до ужаса крупного, прибыльного и перспективного бизнеса, а значит до не меньшего ужаса озабоченный приумножением как бизнеса, так и своего состояния. Ничего не поделаешь в жизни оно хоть и не часто, но всё-таки встречается: когда чего-то одного у человека много и даже очень много, то для другого места остаётся совсем мало, а то и не остаётся вовсе. Так и у Катиного папы: деловой хватки, ну прямо на интуитивном уровне чувства бизнеса, да хоть отбавляй, а вот отцовских чувств, если и есть, то совсем чуть-чуть. Так что всё отцовское воспитание дочери было сведено: пока маленькая, повозиться с ней минуть пять-десять, и на этом всё, бизнес, он ждать не любит. Ну а когда Катя подросла, то спросить: как дела и не забывать регулярно пополнять Катину банковскую карточку финансовыми средствами, впрочем, этим занималась секретарша папы, папе было некогда, бизнес, он к себе внимания и уважения требует.
Мама? Мама-то мама, но мама даже грудью Катю не кормила, молоко сцеживала, видите-ли боялась, что грудь из высокой и упругой превратится в этакие ослиные уши, только висящие. Мама Кати, во всяком случае это она так считала, принадлежала к элите общества, даже к элите элит, если хотите. А среди элиты элит разговоры о детях считаются чуть-ли не откровенным моветоном. Ладно, если ребёнок
