Убить отца. Глава вторая. Поиск отца.

Прошли годы. Рифкату исполнилось пятнадцать лет. Он твёрдо решил начать поиск отца. Мама Рифкату ничего не рассказывает про отца. Рифкат с шести лет начал спрашивать, где его отец, а Гулия всё время говорила одно и то же: отец погиб.
– Не надо его искать, – говорит Гулия, находясь в своём доме за одним столом со своим сыном.
– Почему? – спрашивает Рифкат. 
– Он погиб в Африке.
– Мама, я это слышал сто раз. Его похоронили в Африке?
– Да.
– В какой стране? 
– Сынок, я не помню.
– Мама, почему врёшь? Бабушка сказала, что он жив, что он не погиб и в Африке никогда не бывал.   
Гулия замолчала, так как ей нечего сказать.
– Сынок, бабушка сказала правду, – говорит Гулия. – Твой отец в Африке никогда не бывал. 
– А где он? – спрашивает Рифкат.
– Сынок, я не знаю. Я его не видела шестнадцать лет.
– Шестнадцать лет?
– Да, сынок, шестнадцать лет.   
– Я хочу найти отца. Где мне его искать?
– Сынок, зачем? Мне он не нужен.
– Тебе не нужен, мне нужен.
– Зачем?
– Хочу посмотреть на него. Спросить у него, зачем он нас бросил.     
– Скажешь ты ему это. Легче станет?
– Мама, скажи, где он живёт.
– Я не знаю. В Новосибирске или где-то под Новосибирском.   
– В деревне он знает Латыповых?
– Бабушка сказала? Да.   
– Я схожу к ним и всё узнаю про отца.
– Сынок, не ходи к ним, – плачет Гулия. – Мне не нравится, что ты расспрашиваешь меня про отца, пытаешься его найти.
– Не плачь, мама, – успокаивает Гулию Рифкат, обнимая свою мать. – Ты пойми меня, я хочу найти своего отца. Он же мне отец.
– Какой же он тебе отец? Он тебя не растил, с нами не жил.     
– Мама, не уговаривай меня не идти к Латыповым. Я всё равно схожу.
После разговора с сыном Гулия пошла к матери. К её счастью, Расима дома.
– Здравствуй, мама, – говорит Гулия.
– Здравствуй, – говорит Расима.   
– Мама, ты почему рассказала Рифкату, что Ислам в Африке не бывал? Я ж тебя просила ничего не рассказывать.
– Дочка, Рифкат имеет право знать отца, знать про него всё, жив он или нет.
– Зачем про Латыповых сказала? Мама, что ты наделала. 
– Ничего плохого я не сделала. Я рассказала внуку всё, что знаю про его отца.
– Зачем? – плачет Гулия. – Мы ж с тобой договаривались, что Рифкат ничего не будет знать про отца.
– Я с тобой, дочка, ни о чём не договаривалась. Ты что-то путаешь. 
– Мама, мама, – с обидой ушла из дома матери Гулия. 
Гулия решила, что надо сходить к Латыповым и договориться с ними о том, чтобы они ничего не рассказывали Рифкату про его отца. Так как Латыповы живут недалеко от Расимы, Гулия до их дома дошла быстро. 
– Здравствуйте, дома есть кто-нибудь? – спрашивает Гулия, заходя к Латыповым домой.   
– Заходи, Гулия, заходи, – говорит мать Марата, показывая рукой на диван.  – Садись.
Гулия села на диван.
– Пойдём на кухню, чай попьём, – предлагает мать Марата.
– Спасибо, Нурия апа, не надо, я только что поела у матери, – говорит Гулия.  – Нурия апа, у меня к тебе разговор.
– Да, я слушаю, Гулия.
– Нурия апа, давно к Марату приезжал парень по имени Ислам. Помните?
– Когда это было? – спрашивает Нурия.
– Шестнадцать лет тому назад.   
– Дочка, как давно это было. Не помню. 
– Марат должен помнить. Ислам к нему приезжал. Нурия апа! Марат дома?
– Марата нет дома. Он с отцом на сенокосе. Дома будет только вечером.
– Нурия апа! Можно, я к вам зайду вечером.
– Конечно, можно, доченька. Заходи в любое время. Марат тоже будет рад.
После этого Гулия покидает дом Латыповых.   
Наступил вечер этого дня. Девять часов. Гулия решила ещё раз сходить к Латыповым и поговорить с Маратом по поводу Ислама.  Обычно после сенокоса в этой деревне возвращаются домой в восемь-девять вечера.
– Мама, ты куда? – спрашивает Рифкат.
– Я схожу к бабушке, давно не видела, – отвечает Гулия.
– Ты же была у неё сегодня? 
– Ещё раз схожу, проведаю.   
– Мама, подожди меня. Пойдём вместе. 
Гулия поняла, что делать нечего, придётся вместо похода к Латыповым пойти с Рифкатом к матери, что её не обрадовало, так как Гулия сильно разозлилась на мать из-за того, что Расима рассказала внуку всю правду об Исламе.
– Пошли, сынок, – говорит Гулия. Рифкат, закрыв дверь дома на замок, закрывая дверь деревянных ворот, пошёл со своей матерью к Расиме. Мать и сын идут по улице.
– Мама, ты что, поссорилась с бабушкой? – спрашивает Рифкат. 
– Почему ты так решил? – спрашивает Гулия.
– Я сегодня был у бабушки. Она всё рассказала.
– Если всё знаешь, зачем спрашиваешь, сынок?
– А, что, спросить нельзя?   
– Нет, сынок, ссоры не было. Меня не обрадовало то, что твоя бабушка рассказала тебе про Ислама.   
– А сейчас ты зачем идёшь к бабушке?
– Просто проведать.
В пути попадались люди, с которыми Рифкат и его мать здоровались. В сибирско-татарских деревнях все друг с другом здороваются.     
– Я сам бабушку попросил рассказать про отца, – говорит Рифкат. – Она мне и рассказала. Ты на неё не обижайся, мама. Ты же знаешь, бабушка не умеет врать, не любит врать.
– Почему ты решил, что я на неё обижена?
Они шли всё прямо и прямо, никуда не сворачивали, так как и Расима, и Гулия, живут на одной улице. Гулия в центре деревни, а Расима на окраине деревни.
– Пришли, мама, – говорит Рифкат, открывая дверь деревянных ворот. Мать и сын заходят во двор, где увидели Расиму, которая подметала двор. 
– Здравствуй, мама, – говорит Гулия.
– Здравствуй, дочка, – говорит Расима. 
– Бабушка, давай помогу, – говорит Рифкат, которому Расима отдала метлу.
– Пойдём, Гулия, домой, – говорит Расима. Мать и дочь заходят в дом, а Рифкат подметает двор.   
– Что, дочь, злишься на меня из-за того, что я рассказала внуку правду об отце? – спрашивает Расима, заходя с дочкой на кухню. Гулия молчит. Сели за стол.
– Ты не сердись на меня, – говорит Расима. – Рифкат спросил про отца, я сказала всё, что знала.
– Я знаю, – говорит Гулия. – Рифкат мне всё рассказал. 
– Я не могла поступить иначе. Ты же знаешь, я не люблю врать и не умею.
– Но ты, мама, могла промолчать.
– И промолчать я не смогла. Я промолчала бы, если бы я ничего не знала. 
– Мама, ты на чей стороне, на моей или на стороне Ислама?
– Я, дочка, на стороне внука. Он имеет право знать отца.
– А то, что Ислам меня изнасиловал, для тебя не важно?
– Дочка, Ислам – подлец, подонок. Он поступил плохо. Но ребёнок должен знать, кто его отец.               
Прошло ещё пять лет. Двадцатилетний Рифкат заблудился в ночном лесу. Он ходит по лесу, пытаясь найти дорогу, выходящую к деревне. Он нашёл какую-то дорогу и надеялся, что она приведёт его к деревне. Рифкат быстрыми шагами идёт по этой дороге, надеясь на то, что он быстро дойдёт до деревни.
Но эта дорога привела его к какому-то водоёму, рядом с которым он увидел костёр. Рифкат обрадовался, так как, по его мнению, возле костра должны быть люди, у которых он спросит про дорогу в сторону деревни. Приближаясь к костру, он заметил, что возле него сидят трое мужчин среднего возраста.
– Здравствуйте, – говорит Рифкат, подходя к костру.
– Привет, – сказал один из сидящих возле ночного костра.   
– Подскажите, если можно, дорогу в сторону деревни, – говорит Рифкат, стоя возле костра. – Я заблудился.   
– А больше ты ничего не хочешь? – в грубой форме спросил второй из сидящих возле костра.
– Извините, что побеспокоил вас, – говорит Рифкат, уходя от костра в обратном направлении. 
Трое мужчин встали и идут за Рифкатом. Рифкат ускоряет шаг. Мужчины побежали за ним. Рифкат убегает от них. Но всё напрасно, так как мужчины догнали его. Мужчины несколько раз ударили Рифката по разным частям тела. Рифкат, потеряв сознание, упал на землю. Они с лежащего на земле парня начали снимать нижнюю одежду и по очереди изнасиловали Рифката. 
Во время изнасилования Рифкат пришёл в сознание, начал звать кого-нибудь на помощь. Но всё бесполезно. В тёмном лесу никого не было, кроме него и троих подонков. Рифкат сопротивлялся, как мог. Но всё бесполезно. Один из троих мужчин встал своими ногами на ноги Рифката, а другой связал ему руки.
– Не надо кричать, – говорит с ухмылкой тот, кто встал на его ноги. – В лесу никого нет, никто тебе не поможет. 
Через какое-то время мужчины-подонки ушли, но перед уходом один из них сказал:
– Если кому-нибудь расскажешь, убьём. Понял? 
– Ты понял? – грубо спросил другой мужчина.
Рифкат, у которого связаны руки, молчит, так как он не в состоянии что-либо сказать. 
Рифкат, поняв, что они ушли, встаёт на колени. Освободив зубами свои руки от верёвки, он одевается и идёт по той же дороге, которая недавно привела его к костру и трём подонкам, но в обратном направлении.
Утром Рифкат пешком добрался до родной деревни. 
Продолжение следует.