Не едят коты котят

   Кто сказал, что коты едят котят? Клевета. Плюньте в его сторону. Не едят коты котят. А жаль, это бы решило много котячьих проблем, в частности, продовольственную. А продовольственная проблема – самая существенная, ибо настоящий сельский кот, всегда голодный. Даже, когда сытый. И истинный, украинский, сельский кот, всегда готов променять: «Дивчину, на с сыром пироги», как поётся в украинской народной песне. Несмотря на острый дефицит дивчин.
   В том, что коты не едят котят, убедил нас наш временный, приходящий кот по имени Адольф Васильевич. Почему временный? Да потому, что живёт у нас только в тёплое время года. Где он живёт в нетёплое время года, знает только он сам. Да и то не факт. Адольф Васильевич, поначалу получил имя Адольф, за чёрные, соплевидные пятна под носом, кои делали его похожим на товарища Гитлера.
 
     
Ну, а отчество Васильевич, ему мы добавили, когда узнали его настоящее имя, Васька. –
   Адольф Васильевич – кот уникальный. Впрочем, как и все коты и даже кошки, живущие при вас, поскольку, животные они скрытные и даже застенчивые и раскрывают свои способности только для своих хозяев. И даже, если ваш кот заговорит, об этом узнаете только вы. Для остальных людей, он так и останется просто Васькой или Мурзиком.
    Адольф Васильевич, говорить не научился, зато освоил науку плодить себе подобных. Не сам, конечно, а при помощи серой, облезлой кошки. Вот такой.

 

Что поделаешь, в селе кошек мало, и даже такую трудно найти, как в Европе красивую женщину. Да, что там красивую, просто женщину.
   И вот сидим мы с женой, как-то на летней кухне. Сидим, пьём чай. Красота вокруг, птички поют, комары зудят, клещи на травинках сидят, расставив цепкие передние лапки, в надежде, что кто – то пройдёт мимо. Вобщем, полная, сельская идиллия. И вдруг, жена толкает меня в бок: «Посмотри, что это?», и показывает глазами на окно, за которым растёт куст калины. А там, на розовом фоне заката, на толстой ветке калины, толи лемур долгопят из рода привиденевых, толи привидение отощавшей, облезлой сони. Посмотрело на меня и исчезло. Я чуть было не перекрестился, забыв, что не верующий.


 

   Утром явился Адольф Васильевич. Вроде бы живой, здоровый, брюхо невесть, чем набитое, только не волочится по земле. Но какой-то странный, нервный. Постоянно оглядывается, да и с аппетитом, что - то неладное. Раньше всегда удивлял нас исключительной прожорливостью. Съедал такую же порция, как кто либо из нас. Мог и больше, если давали.
   Так вот, налили ему миску супа, а он не заглотал её, как обычно залпом, а как то лихорадочно. Поест немного и оглядывается через плечо, будто за спиной голодные псы. Поест и смотрит, куда-то в одну точку. Проследил я за его взглядом и вижу, глаза. Огромные поскольку мордочки за ними не видать, тощая совсем. И голодные. Узнал я её. Та самая кошка, которую мы совместно с Адольфом гоняли. Для острастки, чтоб не воровала. Однажды Адольф так увлёкся, что загнал её на самую верхушку столба, где она и заночевала. Хозяин у неё есть, правда алкоголик и вор.
– Ну, что же ты сачкуешь? Гони чужих, – говорю Адольфу Васильевичу. – Шляются здесь всякие…
А он, как то нехотя, вразвалочку, подошёл, зашипел и лёг. Полежал немного, подумал, но всё - же прогнал.
   Прошло минут двадцать, снова явилась, да не одна, а с целым выводком разномастных котят. Я прям опешил от такой наглости.
– Этого только не хватало, совсем обнаглели, Адольф, фас! Что же ты сидишь, придурок?
Он, было, побежал, но вдруг,  как-то резко остановился, будто ударился головой о невидимую преграду. Сел и смотрит обалдевшим взглядом.
– Ты, что толерантности объелся? Васильевич, что с тобой?
– Не могу, отвечает, – мною пахнут.
И тут до меня дошло: «Ах ты, скотина. Наплодил нищебродов. Кто же теперь алименты будет платить? Ты, что ли? Так ты же не платёжеспособный. Да я из тебя Му Му сделаю».
   Задумался Адольф Васильевич и впал в глубокую депрессию. Лёг и трупнем лежит. День лежит, другой лежит, а по нему спиногрызы ползают.
   На третий день прибыла с побывки из города жена. Увидела семейство, удивилась.
– Ты, что, – спрашивает. – Котоферму здесь завёл? Тебе огорода с виноградником мало?
– Не, – говорю. – Это всё оне. – И указываю на Адольфа Василевича.
– А вот этого я знаю, – и указывает на самого страшненького. – Это тот гоблин, что меня тогда, вечером напугал. Покормить бы их, – сердце женское сердобольное. Иногда слишком.
– Ни в коем случае, только за пределами двора, да, что бы, даже не догадались, что их здесь кормят. Пусть думают, что сами добыли. Жалко конечно, но ораву из четырёх котят, плюс мамаша, да Адик – паразит впридачу, наши финансы не выдержат.
   Ну, а Адольф Васильевич, как впал в депрессию, так там и остался до тех пор, пока семейство, поняв, что их здесь кормить не будут, куда – то исчезло. Должно быть пошли искать более радушных хозяев.
   Может быть оно и так, да скоро дело делается, да не скоро сказка сказывается. Следующей весной видели мы их, а одного, самого нахального, мамаша назначила наследником и правопреемником Адольфа, а сама снова с ним загуляла. Увы.