Население страны, гражданином которой имел честь быть и сам Павел Николаевич он в общем и целом воспринимал как людей, но в первую очередь как некие средства производства, как станки какие-нибудь там или автомобили главное предназначение которых - обеспечивать процветание экономики, о своём процветании в эти минуты, в силу природной скромности и демократических взглядов на жизнь Павел Николаевич не думал. Да, народонаселение в первую очередь, это средства производства, а средствами этими необходимо управлять иначе их хрен знает куда занесёт. Ну представьте хотя бы автомобиль выехавший из точки «А» в точку «Б» без водителя. Представили? Ну и как?
Не сразу такие мысли и жизненные принципы отпечатались в голове у Павла Николаевича, не сразу. Для этого ему пришлось пройти столько путей и дорог от начальства к начальству, от кабинета к кабинету, и из кабинета в кабинет, что и представить почти невозможно. Но это было не всё, что можно было считать жизненным, профессиональным и карьерным опытом Павла Николаевича. Перемещаясь от кабинета к кабинету и из кабинета в кабинет он для себя понял одно, и пожалуй самое главное: не существует максимальных целей, есть только минимальные. Почему? А потому что находясь на каком-то одном уровне своей карьеры ты видишь всего лишь тот максимум который тебе в тот момент доступен для обозрения. Это тоже самое как подниматься в гору, чем выше поднимаешься, тем горизонт всё шире и шире. Поэтому минимальная задача, которую поставил перед собой Павел Николаевич Гуляев — премьер министр правительства страны. Максимальную же задачу он перед собой не ставил, и не потому чтобы не сглазить, Павел Николаевич как человек демократических взглядов на жизнь не верил во все эти суеверия, в знахарей, колдунов и прочие чертовщину с волшебством, и даже презирал их.
***
Поставив перед собой цель — стать премьер-министром Павел Николаевич не скрывал её от ниже- и вышестоящих товарищей за что вскорости и получил прозвище Паша Премьер. Кто-то называл его так в насмешку, и даже презрительно, а кто-то, и эти кто-то по мнению Паши Премьера были людьми умными и дальновидным, называли его так уважительно: может и правда верили в счастливую звезду Паши, а может быть и не очень верили, но называли его Пашей Премьером или просто Премьером с уважительными нотками в голосе на всяких случай, а вдруг и правда станет премьером? Но Паша не обращал внимания на интонации, он был уверен, будущие в своей общей массе подчинённые называя его Премьером, используя различные интонации называют его так искренне. И опять же, Пашину чиновничью душу согревало то, что кличку он не сам себе придумал, кто-то придумал, знать бы кто.
Разумеется Пашино прозвище не было воспринято с восторгом, да и ладно, самым главным в этом было то, что он стал узнаваем, стал, если хотите, популярным, а одно это уже ой как немало. И знаете, сработало! К своим сорока годам перебираясь из кабинета в кабинет Паша сделал свою первую значимую остановку на пути к заветной цели в категории минимум, стал заместителем министра экономического развития, а это, как ни крути, очень даже неплохо, в сорок-то лет, представляете?! Ведь загляни в любой кабинет любого министерства, в каждом из них по будущему премьеру сидит, и что интересно, почитай все они в этом уверены. Ну а что касаемо министров и замминистров, разумеется будущих, тех так вообще никакого дуста не хватит извести. Но все эти министры и замминистров как бы не настоящие, не озвученные так что ли, а он, Паша, озвученный, заранее объявленный, причём не сам себя объявлял, горлопанил, люди за него всё сделали.
***
И вот оно, свершилось! Вернее, начало свершаться, претворяться в жизнь. Паша был вызван в кабинет, какой там министерский, что вы! Паша был вызван в кабинет хозяин которого хоть и занимал какую-то второстепенную, чуть ли не опереточную должность, по государственно-чиновничьим реалиям был одним из немногих фактических хозяев страны. Понимаете, фактических!
- Проходи! - весело и в то же времени с металлическими нотками начальственного гнева, типа, в приказном порядке приветствовал Пашу хозяин кабинета. - В ногах правды нет, присаживайся.
Глядя на хозяина кабинета Паша подумал было, что вот она цель и задача можно сказать идеально соответствующая званию максимум. Подумал и сам испугался: не дай бог узнает кто, тогда мало того, что голова сразу же слетит, даже саму голову не найдут. Но тем не менее, и эта мысль Паше очень понравилась, заметочку сделать не мешает, так, на всякий случай, ведь будущее тем и прекрасно, что неведомо. Кто знает как оно там всё обернётся и в кабинет какого уровня превратится?
- Говорят, Премьером называешься?! - всё так же весело и грозно спросил хозяин кабинета. - Что ж, хорошее прозвище.
- Это не я. - смутился Паша, а потому что надо было смутиться. - Это наши юмористы придумали. В голове ничего нет, зато язык безразмерный. Вместо того чтобы работать, вон какой ерундой занимаются.
- Ну это ты через край хватил, Премьер. - хмыкнул хозяин кабинета. - Народ в своей массе мудр и подмечает за человеком то, чего тот сам за собой порой не видит. Хорошее прозвище, правильное, мне нравится. Только не делай из него икону, это мой тебе совет, как коллеги и старшего товарища.
«Коллеги! - у Паши от такого слова чуть было сердечный приступ не случился. Разумеется коллегой его называли, но чтобы такие люди, это было впервые».
- Не тушуйся, не тушуйся. - продолжал хозяин кабинета. - А то вон, покраснел весь, как девка на сватовстве. Скромность, она кончено хороша, но в других случаях и на других должностях. Правда и в наглости нет ничего хорошего, - и немного помолчав добавил. - в бездумной наглости.
- Что ж, будем надеяться, что не ошиблись в тебе. - продолжал хозяин кабинет. - Вон, и аванс уже есть, это я о прозвище. Да не стесняйся ты, не стесняйся, не строй из себя девку неповреждённую.
Значит так, слушай внимательно и запоминай, повторять никто не будет. То что ты уже хоть и коридорный и по курилкам Премьер, это хорошо, это о многом говорит. Мы такую молодёжь без внимания не оставляем и всячески помогаем. Ничего не поделаешь вечных среди нас нет, а значит однажды на наше место должны прийти люди достойные за которых не придётся краснеть ни перед народом, и вообще ни перед кем.
Сам понимаешь, Премьер, высокие должности и горькое счастье управлять страной и определять судьбы людей, - что-то хозяина кабинета потянуло на лирику. - требуют дел, больших и правильных дел. Вот одно из таких дел мы и решили тебе поручить, так сказать, устроить тебе экзамен, посмотреть, превратишься ты в настоящего премьера или же так и останешься Премьером в коридорах и курилках?
***
Насчёт заоблачных перспектив Паша всё прекрасно понял: пряник подсовывают, а чего тут не понять, не вчера и не пальцем деланный. И всё-таки что-то жизнеобещающее в таком, даже слишком откровенном начале разговора всё-таки было. И основным здесь было далеко не семь пядей ума в Пашином лбу, их как раз не очень-то и было.
А оно и хорошо что так. Слишком умный, даже пусть самый большой начальник, фигура крайне неудобная, потому как в большинстве случаев упрямая, а упрямость не очень-то в цене у таких вот хозяев таких вот кабинетов. И ещё, и это тоже немаловажно, Паша был кровь от крови, плоть от плоти, до самой последней клеточки своего цветущего возрастом тела своим, не пришлым неизвестно откуда. Оно своего рода как чистота крови и благородство происхождения, если мерить взглядами на жизнь века этак семнадцатого.
Это как в какой-нибудь деревне. Если, и неважно когда это было, кто-то из твоих предков поселился в деревне когда она уже вполне сформировалась как деревня — ты пришлый. И неважно сколько лет с тех пор прошло, всё равно: бабки, деды, родители, ты, дети твои и внуки всё равно останутся пришлыми. А ведь это всего лишь деревня, где, так сказать, цена вопроса совсем другая далёкая от властных и финансовых рычагов по управлению государством. Пашина же родня по отцовской линии, насколько он о ней знал, вся служила на министерском уровне, причём неважно при какой власти. Например, Паше было известно, что его пра-пра- хрен его знает сколько раз прадед служил ещё при императоре Александре Первом по министерству юстиции под руководством самого Гаврилы Романовича Державина, вот как!. Так что свой был Паша, во все доски мира свой.
- Материалы по контейнерной железнодорожной линии получил?
- Получил. - кивнул Павел Николаевич.
Вот оно что, вот оказывается для чего его вызвали. А он-то, по правде говоря, удивился когда в первый раз увидел папку с бумагами про железную дорогу, даже было решил, что адресом ошиблись. Но шеф, который министр, на вопрос Паши о материалах ответил коротко, по-военному:
- Изучай и не задавай глупых вопросов.
- Изучил? - спросил хозяин кабинета.
- Пока ещё нет, изучаю. - опять хотел было смутиться Паша, но вовремя передумал и как оказалось не зря передумал.
- Молодец! - похвалил Пашу Премьера хозяин кабинета. - Молодец, что не спешишь рапортовать. От тебя не рапорты требуются, а дела, конкретные, грамотные и продуманные дела.
Мы тебя планируем на министра железнодорожного транспорта. Вопрос уже согласован. Почему именно туда и чем не устраивает предшественник, не твоего ума дело. Впрочем, может и догадаешься почему, кстати, - хозяин кабинета на пару секунд замолчал. - это будете тебе вторым экзаменом, на сообразительность.
Изучишь материалы начинай действовать. Рассказывать об этом не надо, другие за тебя расскажут, у них лучше получится. Навестишь министра и его замов, как бы невзначай, познакомишься. После этого напишешь подробный отчёт о своих впечатлениях о знакомстве. Отчёт отдашь своему министру, он в курсе, и вообще, вся связь через него, считай его своим непосредственным руководителем в этом деле.
Твоя задача, Павел Николаевич, Премьер, - хозяин кабинета опять хмыкнул. - не то чтобы принять дела у предыдущего министра, а освоить эту контейнерную линию, взять её всю под себя, чтобы чужих и близко не было. Понял меня?!
- Понял. - скромно кивнул Паша, а у самого аж голова закружилась от открывавшихся перспектив.
- Хорошо, что понял. - в свою очередь тоже кивнул хозяин кабинета. - Инструкции будешь получать по мере их необходимости. Всё, иди. Желаю не только успехов, но и стать настоящим премьер министром.
***
Наверное до разговора с Зоей Павловной Аркадий Аркадьевич знал и понимал о волшебницах и в волшебницах гораздо больше, чем после него. Разговор получился долгий, чуть ли не до рассвета. Вскорости были стёрты условности именуемые выпендрёжной публикой правилами хорошего тона. Это к тому, что где-то ближе к полуночи Зоя Павловна сама предложила поужинать. Нет, скатерти-самобранки у неё с собой не оказалось, всё получилось гораздо проще. Взяв на себя инициативу по части ужина Зоя Павловна исследовала содержимое холодильника, что-то нарезала, что-то просто выложила на тарелки и в результате получился довольно-таки неплохой ужин. Аркадий Аркадьевич предложил было вина, имелось в его запасах и спиртное, а как же, но Зоя Павловна отказалась, сказав что вообще не употребляет алкоголь, но если Аркадий Аркадьевич желает то
