Да нет – не таким уж миролюбивым рыбмастер - тёзка Андрей – был. Косая сажень в плечах, лихое, угадывалось, прошлое в девяностых, а еще и заядлый охотник.
Вот из-за охоты-то мы однажды в нашей с ним каюте и «закусились».
- Вот, посмотри, это мы на кабана охотились! Сейчас, сейчас, вот - добивать будем! – совал Андрей мне под нос телефон с отснятым видео в самом конце нашего вечерней посиделки с обильными возлияниями разбавленного спирта в разгар судоремонта.
Подранок – матерый кабан, - из последних сил пытался преодолеть вязкую лужу, и, виделось мне, в эти последние минуты старался даже не глядеть в сторону подбиравшегося, под горячие советы других охотников, смельчака с ножом с зазубренным лезвием в руке.
- По-моему, это просто убийство, - неуважительно не доглядев кровавой развязки, отпрянул от телефона я.
Тогда-то, понимаю, Андрей и обиделся кровно, с того самого вечера «затаив обидку». Стал «теять блуду», но – сплошь по мелочи. По-крупному загонять меня он все-же побаивался: я сам только что освободился из-за высокого забора большого дяди, у которого работал не один год и поневоле нахватался там очень всякого от ох, каких разных людей. Потому однажды, когда в дверь нашей каюты затарабанили зло, и тут же сильно толкнули, я смело встал на пути непрошенного гостя.
- Это вы сейчас чай из иллюминатора выплеснули?
Было, конечно, дело, но Андрей за моей спиной уверенно протянул: «Не-ет».
- Да, ладно, не трандите! – все горячился пожилой, с черными кустистыми бровями, ремонтник с нижней палубы. – Чуть мой ноутбук не залили!
То был бы, конечно, криминал!.. Ремонтник же ждал в коридоре ответа.
- Слышь, дядя, - веско сказал по ситуации я, - что-то ты базаришь так весело! Давай-ка, от греха!.. Мы больше так не будем.
И, махнув на прощание выразительно рукой, дверь перед носом закрыл.
А как ему по-другому было объяснить? По-другому он, может быть, и не понял бы вовсе, и не ушел, глядишь!
О времена, о нравы!
Приняв (в буквальном, на сей раз, смысле этого слова) меня за кого-то другого, невольным авторитетом Андрей ко мне проникся, но козни исподтишка порой подстраивал – «шахматил». Смешно, конечно, все это было, хоть и не смешней той истории, что он однажды, по нашей еще дружбе, мне рассказал:
- В Анголе, груз рыбы сдали, а трюма не зачистили – забухали сразу. Недели через две, наверное, занадобилось горловину трюма открыть. Рванули ее – и в первый момент не поняли, даже, что происходит: только по сторонам шуганулись! Столб такой черный, с гудением - мощным и ровным – оттуда вверх как попёр! Мухи – тысячами! По жаре-то такой расплодились на остатках рыбы!
Вот так! Отпрянули все, «отпрыгнул» и охотник отважный от мушек каких-то – хоть и несметным были они полчищем. Потешная представлялась картина!
По случаю все это нынче вспомнил: на камбузе мухоты налетело с тропического берега – тьма! Но будем бороться: в пищеблоке судовом, сплошь окрашенным белым, черных столбов нам не надо!
