М И Н И А Т Ю Р А №8
МОРФЕЙНЫЙ НАВАР.
-Откройте, пожалуйста, пошире рот. Еще…
Даже если бы она не просила, он все- равно бы раззявил варежку на всю ширь от изумления: халатик у дантистки был декольтирован до умопомрачения! И пятый размер всей мощью давил на психику и функциональность организма: глаза закосили и попытались распахнуть халат еще больше, нижняя часть тела предательски обмякла, а верхняя- наоборот, напряглась.
Лицо докторши в черных тотон-макутовских очках приблизилось.
-Потерпите немного.
Пухлые губы ее скривились в злой усмешке.
Заработала бор-машина. Женщина поднесла поющее болью сверло ко рту Петра и с силой воткнула в верхнюю челюсть, дробя все на свете!
… -Давай,- сказал Петр- и не услышал себя. –Давай!- уже громко, с отчаяньем повторил он.
Сын услышал и рывком отворил дверь
-Ох, мать твою!- замычал от резкой боли Петр, скрючился на стуле, зажав лицо в ладонях.
Родные с любопытством выглядывали из полуоткрытой двери, но войти не решались.
С полминуты в комнате висела неопределенная тишина. Петр, наконец, разогнулся, посмотрел на них счастливыми, полными слез глазами.
-Форофо-то как!- проговорил он, блаженно улыбаясь. –Не болит!- Он осторожно потрогал языком дырку в верхней челюсти. –А то: «иди к фращу, иди к фращу» жаладили… Шами шправилишь, да, шына? Две шекунды- и шетырешта рубликов шыкономили. А то попадетша дура какая-нибудь, как во шне- пол шелюшти рашворотит, на инвалидношть шядешь…
Вставать он пока не спешил- ноги дрожали.
А трехлетний внук Вовка с ужасом смотрел на привязанный к нитке и дверной ручке окровавленный зуб и ему казалось- тот живой. И шевелится! И ползет к нему!
Вовка громко заревел.
Невестка, как смершевец времен Отечественной, несла по-македонски в обеих руках по полному стакану: один, с водой- отпаивать сына Вовку, второй, с водкой- свекру для окончательной санации полости рта.
Дед с благодарностью принял подношение, степенно выпил.
-С такими снами жуткими скоро, глядишь, совсем на народные средствА перейду,- подумал он, прислушиваясь к совсем здоровому после двухсот граммов организму. –Сплошная экономия… И по деньгам, и по времени… Про геморрой бы что приснилось, а то третий год по этим врачам без толку шляюсь… И, кстати, как его по народному лечат?..
К О Н Е Ц 30.09.11.
М И Н И А Т Ю Р А №9
ДВЕ МИНУТЫ ФАТУМА.
-Все, согрелся? Давай на пост!- скомандовал старший.
-Товарищ капитан! Да чего там выстаивать?! Одна машина за десять минут!..
-Ты давно у нас работаешь, лейтенант?- капитан развернулся к нему.
-Полгода.
-Камеру эту видел?- он кивнул на лобовое стекло. –Так что встал- и пошел!..
Лейтенант Сивцов тяжело вздохнул, натянул на голову тяжелую промокшую кепку.
-И свисти там поменьше- денег не будет. Да и не слышат они тебя… Палочкой помахивай, грейся,- мрачно пошутил напоследок капитан. –Жилет не забудь.
Сивцов вылез из машины. В бытие цвета «мокрый асфальт». Серое небо. Серые октябрьские деревья. Серая дорога. И тоскливый мелкий дождь, идущий четвертый час подряд.
Нехороший это был участок. Гробились здесь постоянно. Через сто метров от поста начинался крутой опасный поворот. А перед поворотом на протяжении трехсот метров- уйма угрожающих знаков: и «Опасный поворот», и «Обгон запрещен», и ограничение скорости до 30 километров… Все- равно гробились! И обгоняли, и скорость не снижали… Пока начальство не удумало несколько раз в неделю пригонять сюда передвижной пост. Волей- неволей, а правила при виде инспекторов публика старалась соблюдать.
Аварии прекратились. Но начальство пост не снимало, стараясь привить водителям устойчивый условный рефлекс. Сегодня в виде раздражителя выступал насквозь промокший лейтенант Сивцов.
Озябший «раздражитель» тормозил каждую пятую по счету машину. Просто решил так для себя: каждую пятую… Проверял документы, заглядывал в кузова и багажники… И так в течении часа. Затем обсыхание, согревание и никотиновое отравление в дежурной машине в течении десяти- пятнадцати минут- и опять на дорогу…
Во, пятая!.. Черный «форд»…
-Фу-у!- устало и нервно выдохнула из себя девушка. –Чуть было не уложила этого сучонка! Еще бы минута- и точно кончила бы!.. Чего он к тебе прискрёбся?
-Убери «пушку», дура! Что за манера: за оружие хвататься? И дай полотенце из «бардачка»…
Девушка засунула пистолет во внутренний карман куртки, подала водителю полотенце.
-Чего ему надо было?- повторила она вопрос. –Деньжат срубить захотел?
Напарник вытер полотенцем мокрые волосы.
-Обычное дело… Проверка… Угнали, говорит, похожий «форд»… Мент как мент… Только мокрый очень!- хохотнул он. –Прикури мне, руки заняты… И рожа простецкая… А ты сразу за ствол! Так и «дурь» до «хозяина» не довезем, по трупам выследят…- Он зачмокал губами, раскуривая тухнувшую сигарету. –Мент как мент…- опять повторил он. –Пусть живет… Повезло.
-Ну, что там?- еле сдерживая зевоту спросил капитан.
-Да все нормально. Документы проверил, багажник… В свадебное путешествие ребята едут.
Сивцов держал в руках кепку и жилет и оглядывался: куда бы их положить? Под ноги уже натекло полный коврик.
-Самое то-о-о,- капитан все-таки зевнул во всю ширь. –По такой-то погоде… Только и женихаться в гостиницах…
-Нормальные ребята…
Лейтенант положил вещи под ноги, на коврик.
-Все, едем. Печку включить? Замерз, поди…
-Нормально, обсохну…
На самом деле Сивцова колотило. Дрожь волнами накатывалась снизу по спине к затылку. Казалось, даже волосы шевелятся.
Он закрыл глаза, откинул голову на подголовник. Машина тронулась.
Тихо урчал двигатель. Шелестела лопастями печка. Шипела рация, настроенная на полицейскую волну. Долдонил невнятно о чем-то капитан.
Смена, скоро смена… Домой… Трясет-то как всего! Простыл, что ли? Что ж за день такой тягостный выдался?! И пост на куличках, и погода собачья, и капитан этот в напарниках… Ох, Господи, жить не хочется! Умереть бы…
Он еще немного поворочался и провалился в сон.
Очнулся от громкого говора.
-…Как где? В часть едем, пересменка скоро!- отвечал капитан по рации.
-Шестой, у вас авария на 76-м километре. Как раз за вашим постом. Возвращайтесь. Водители позвонили с трассы…
-…!- выругался капитан, разворачивая машину.
-… «форд» черного цвета,- продолжала бубнить рация. –Слетели в кювет при обгоне. Два трупа: девушка и парень…
Сивцов вжался в сиденье, закаменел.
-Господи! Это же я их!.. Задержал бы подольше- никакого бы обгона не было! Про поворот предупредил бы… Пожалел, дурак, водилу: «насквозь промокнет, жених»… Пожалел, дурак, пожалел, называется!.. Эх, судьба- паскудница! Две минуты!!! Две минуты…
Две минуты... и вся жизнь.... УХ!