- Эй, мужик, подвинься, - услышал я за своей спиной, - не видишь, люди идут?
Стоит сказать, что в те минуты я находился у храма. Крестился на икону и собирался войти внутрь. А тут этот грубый окрик и толчок.
Меня оттолкнули небрежно, как какую -то ненужную вещь. Естественно, мне стало интересно, а кто это такой дерзкий, уверенный в себе?
И что я увидал? Через группу прихожан, пришедших в церковь отметить святой день Рождества Христова, проталкивались три человека.
Нагло, не получая ответа на свою грубость. Было понятно, что первые двое - группа охраны третьего, солидного очкарика, с лицом
депутата правящей партии. Охрана, два молодца, одинаковых с лица, не церемонясь, пихали прихожан, пробивая дорогу своему царьку.
Маленькому, но царьку. Краем глаза я увидал лицо этого царька. Оно показалось мне знакомым. Я решил понаблюдать за ним и пристроился
в кильватер к этой группе, двигающей, на всех порах, в храм. Вот и получилось, что под шум волны, меня и занесло в храма. Я стоял в сторонке
и наблюдал за этим важным человеком, которому так срочно понадобилось посетить храм Господа нашего и возрадоваться Дню Его Рождения.
Где -то раньше я видел этого толстяка, холеного такого, который делал вид, что усиленно молится и крестится не останавливаясь,
постоянно забывая, как нужно это делать правильно. То справа - налево, то слева - направо, чем вызывал праведный гнев у старушек,
которые все видят и все осуждают. От души накрестившись, этот мужчина начал усиленно прикладываться с поцелуями к иконам, показывая
всей церкви, что перед прихожанами не просто верующий, а истинно верующий, до глубины души, так сказать. Вот тут - то я и вспомнил этого толстячка.
Дело было лет 35 назад, в канун Рождества. Я тогда учился в мореходном училище и приехал на каникулы к бабушке. В маленький,
уютный городок на западе Беларуси. Там я чувствовал себя в своей тарелке. Все родное. Там первая любовь и там мои друзья.
В тот вечер все шло, как обычно. Только моя бабулька все бегала, крутилась, что-то готовила. Я от Бога в то время был так далек,
и праздники религиозные не воспринимал вообще. Встретился с друзьями, выпили, потом пошли на вечерний сеанс в кино. Что делать дальше?
Тут мне друзья и предложили ночью сходить поколядовать. Мол это традиция такая, что в ночь перед Рождением Иисуса нужно дождаться первой
звезды, а потом петь и плясать. Радоваться Рождению Спасителя. Одно слово сказать колядовать, а другое это начать. Мы не знали что там нужно петь
и как выглядеть надо. Поймали одного товарища из религиозной семьи. Он нам напел слова коляды. Мы все на бумажку записали, потом прорепетировали,
и в путь. Нарядились, как те клоуны. Нашли палку, привязали проволоку на конец в форме звезды, разных лент цветных подвязали. Годится.
Пока звезды той еще не было, зашли к одному из друзей погреться, ну и хряпнуть, для согрева, по рюмочке. Родители друга, смеются над нами и стращают
какими - то комсомольцами. Я слушал их и не понимал, при чем тут комсомольцы. Время за полночь, пора.
Вышли мы на улицу. Как сейчас помню ту Рождественскую ночь. На улице мороз, градусов двадцать пять - тридцать ниже нуля, на проводах
иней как будто укутывает провода, небо все в звездах. Красотища! И городок не спит. В каждой хате горит свет. Кого - то ждут. Нас наверное!
Вот мы и начали петь под окнами. А где песня удалая, там и в пляс тянет. Так это здорово оказывается колядовать, прославляя рождение Спасителя.
И люди приглашали нас в дом, наливали нам по чарке, угощали. Еще и копеек отсыпали. Мы так вошли во вкус, что часа два пролетели незаметно.
Я от этой каляды получил массу удовольствия. Как так получилось, что я раньше не знал о таком празднике? В тишине ночи было слышно, как в другой
стороне городка тоже кто - то колядует. Раздавался смех и пение.
Добры вечар табе, пане гаспадару
Добры вечар табе, пане гаспадару,
Радуйся, ой радуйся, земля,
Сын Божы нарадзіўся.
Засцілайце столы ўсе, колько маем,
Радуйся, ой радуйся, земля,
Сын Божы нарадзіўся.
Дай кладзіце калачы святое пшаніцы,
Радуйся, ой радуйся, земля,
Сын Божы нарадзіўся.
Дай прыйшлі к нам жэ тры святы у госці,
Радуйся, ой радуйся, земля,
Сын Божы нарадзіўся.
Дай першае свято Хрыстово ражденье,
Радуйся, ой радуйся, земля,
Сын Божы нарадзіўся.
А другое свято — святого Васіля,
Радуйся, ой радуйся, земля,
Сын Божы нарадзіўся.
А трэцяе свято — святое Крашчэнне.
Радуйся, ой радуйся, земля,
Сын Божы нарадзіўся.
- Что за чудная ночь сегодня!- радовался я, обнимаясь с друзьями,- почему мы раньше не колядовали? Мои товарищи переминались с ноги на ногу.
- Знаешь, Вовка, - начал один из них, - раньше постоянно ловили тех, кто ходит колядовать. Потом в школу вызывали родителей и выговоры давали.
- Кто?- не понял я, - уж не те ли комсомольцы, о которых твоя мамка нас предупреждала? - задал я вопрос Сашке. Сашка улыбался во весь рот и кивал.
- Они и сегодня ходят и ловят, - сделал страшные глаза Сашка, - просто нам везет пока. Не встретили их еще. А может они в другом районе лютуют?
- Ловят только школьников? - задал я вопрос, - но мы то уже не школьники и наших родителей на собрание в школу не вызовут. Нас не тронут.
- Да-да, посмотрим,- смеялись друзья,- поживем, увидим. А то как налетят, да как начнут нам проповеди читать, что Бога нет , и мы что - то там позорим!
Мы ходили и колядовали еще примерно час. Об этих страшных комсомольцах давно забыли, а тут они раз, и нарисовались! Такой коллективчик с
повязками на рукавах. Нас трое, их семеро. Мы на тротуаре, они через дорогу. Молчат. Затем самый главный из этой группы подал голос.
- Вы кто такие? - сразу с наездом начал, - вам что, не объясняли, что колядовать запрещено? Сворачивайте свои ленты и бегом по домам. Будь
у этого товарища с повязкой, голосок не такой наглый, я бы, возможно, и ушел. И увел бы с собой друзей. Но тут такое! Да еще с таким пафосом!
Ты смотри, командир какой нарисовался! Вот и пришлось мне вступить с ним в перепалку. На его же языке.
- Слышь, Запрещалкин, сбавь обороты, - начал я свою дебютную речь, - ты что тут школьников увидал? Здесь солидные люди, вышли отпраздновать
религиозный праздник. Или ты не знаешь, что сегодня за праздник? Так вот, я тебе поясню, сегодня день рождения нашего Бога. Иисуса Христа!
Мои друзья стояли за мною, закрывая спину. Им было ясно, что будет драка. Просто они не светились перед комсомольцами. Сперва не светились.
Когда же стало ясно, что драка неизбежна, они стали рядом со мною и комсомольцы их узнали. Еще бы не узнать. Городок - то маленький. Вот тут и началась
тягомотина от комсомольцев. Драться - то им не хотелось, могли и получить. Решили победить нас словесно.
- Вот вы тут бродите, - начал главный комсомолец, - песни поете, деньги получаете. А Бога - то нет. Мы живем в век прогресса. И то, что Бога нет,
уже знают даже дети. Я понимаю- старики, те всю жизнь верили и их теперь не изменить, а вы то куда? Вы хотите быть такими же темными, как ваши
бабушки и дедушки? Зачем вам эта религия?- напирал главный, для убедительности повесив на нос очки, - вам это зачем?
Так - то я и сам в то время в Бога не верил. Вернее сказать я не знал о нем ничего. Мало литературы было. Пробовал читать Библию, но
доходил до места, как этот родил того, тот родил этого, бросал. Темный лес. Ничего не понимал. У бабушки спрашивал, она мне рассказывала,
с любовью рассказывала, но я все равно ничего не понимал. Терпения не хватало. Не время, видно, было. И тогда в перепалку с этими борцами
я вступил просто из - за их поведения. Наглого и безцеремонного.
Вся эта говорильня продолжалась минут сорок. Сперва эти комсомольцы говорили более - менее нормально, но потом начались угрозы.
Слово за слово и началась драка. Можно сказать, что это было мое первое сражение за веру. Мой крестовый поход, так сказать. Дрались мы отчаянно,
как и подобает крестоносцам, но нас победили. На помощь к этим бусурманам прибежала еще группа повязачников, и нас скрутили. Повели в свой штаб.
Штаб находился в школе. Там был главный, завуч школы. Он и этот очкарик - комсомолец читали нам лекции о вредном влиянии веры на умы советских людей.
Моим друзьям был объявлен устный выговор, а для меня они приготовили страшилку. Пообещали отправить в мое мореходное училище письмо с просьбой
поставить меня там на вид. И если еще раз - исключить с позором! Я - то думал, что все это сказки и ничего они делать не будут, но какое было у меня удивление,
когда, приступив к занятиям, меня вызвали к директору училища. На ковер, так сказать.
Я конечно понимал, что в то время в Союзе скорость стука превышала скорость звука, но что так быстро на меня настучит тот комсомолец - я не ожидал.
Не поленился же, сердешный, телеграмму отправил. Видно сильно обиду затаил за те наши дебаты о Боге. Я - то ему подбил оба глаза. Да и по печени успел
садануть от души. Имя его и фамилию я запомнил. Все надеялся еще встретиться, о Вечном поговорить. Так вот, тем очкариком толстым у образов,
был тот самый комсомолец. Он так яро тогда убеждал меня в том, что Бога нет, что регигия это опиум. А тут на тебе - такое! Покаялся сердешный,
поклоны бьет, образа целует. В столицу переехал, охрана есть. Вот что время с людьми делает!
Стоял я и наслаждался от увиденного. Переобулся Васька Сенчин, переобулся. Ну что тут скажешь? Каждый приходит к Богу по разному, думал я.
Может и Васька-комсомолец пришел, а может и попросили прийти. Коллектив - вещь серьезная. Правда, креститься нужно научиться, не солидно просто
так рукой махать. Пробыв в храме минут пять, мужчина дал команду и два бугая - охранника налегли на народ, освобождая проход для своего шефа.
- Простите, - задал я вопрос охраннику, прикрывающему выход очкарика, - а Васька Сенчин уже уходит? Тот посмотрел на меня, как на бомжа.
- Для кого Васька Сенчин, а для кого и Василий Петрович Сенчин, ясно? - выдавила эта голова и растворилась в толпе прихожан .
С праздником Вас православные! С Рождеством!!!
|
