Время цвета апельсина глава четырнадцатая

Конец
В тот день было воскресенье. У меня было три выходных дня, это был второй день. Мои давнишние приятели, парни из группы «Лиссабон», пригласили меня на репетицию. Они давно не собирались вместе, да и сейчас их состав отличался от оригинального, но я радостью принял их приглашение.
Репетиция начиналась в 10 часов утра, так что я выехал из дома в половине девятого утра. Апельсинка была предоставлена сама себе, с единственным условием, - ей надо было приготовить обед. Еды у нас был полный холодильник, а вот полноценный обед, с первым и вторым блюдом отсутствовали. Накануне я купил всё, учитывая пожелания Апельсинки, чтобы обед получился вкусным и сытным. Оставив её отдыхать в постели, я поцеловал её перед выходом. Это был ежедневный ритуал.
Ребята ив группе «Лиссабон» играют музыку в стиле хард-энд-блюз. Что-то похожее на Def Leppard. Знатоки, скорее всего меня поправят, но главное не это, а то, что сидя рядом с ними в одной студии, в одной комнате, под эту тяжёлую музыку, я писал лирические стихи. Как мне такое удавалось, загадка для самого меня. Сами парни говорили, что это оттого, что у них в студии во время репетиции создаётся волшебная творческая атмосфера. С такой точки зрения я полностью согласен. Мне находиться среди них было всегда очень приятно.
Репетиция длилась четыре часа, так что домой я вернулся после 15.30, немного уставший и очень голодный. Предвкушая горячую еду, я вошёл в нашу маленькую квартиру. Апельсинка лежала на диване, читая книгу. Всё вещи стояли на своих местах. То есть Апельсинка проснулась, умылась, оделась, сварила себе кофе, и улеглась читать. Никакого обеда приготовлено не было. Я стоял, и чувствовал, что во мне кипит злость. Говорить что-либо мне не хотелось. Хорошее настроение улетучилось вмиг. Я постоял ещё немного, а потом развернулся, и вышел на улицу. Апельсинка в мою сторону даже не обернулась.
Сколько времени я шёл пешком по заснеженному Питеру, не берусь сказать. Потом до меня дошло, что я иду в сторону дома, где живёт моя мама. Дома её не было, она по выходным дня ездила к своей сестре. Зато там было, что съесть. Мама и раньше приглашала меня и Апельсинку в гости, но мы всё как-то не выбирались. Я позвонил маме, и конспективно изложил ей ситуацию. Мама возмутилась поведением моей подруги, и, конечно, нисколько не возражала против того, чтобы я у неё пообедал. Я поел, и какое-то время посидел один, в тишине. Впервые за полгода я понял, что не хочу сейчас видеть Апельсинку. Злость на неё прошла, а обида осталась.
Пришёл я домой, когда уже совсем стемнело. Апельсинка лежала в той же позе, что и несколько часов назад. Я не спрашивал её, но не удивлюсь, если она прочитала около пятисот страниц за один день. Для неё это была норма.
На это раз Апельсинка встала, и подошла ко мне. В её глазах, с одной стороны я прочитал, что она признаёт свою вину, а с другой что ей всё равно, что я по этому поводу думаю. Поднимать дискуссию я не стал. Апельсинка приготовила бутерброды, и мы попили чай вместо ужина, посмотрев наши любимые сериалы перед сном. Вот только хорошее настроение так больше и не появилось.
На следующий день Апельсинка, как обычно, уехала около десяти часов утра на работу. Я сварил для неё её любимый кофе, она собрала все свои документы в походную сумку, мы поцеловались в дверях, и она ушла. Весь день я провёл, практически, дома. Готовить суп я не решился, но второе всё-таки приготовил. Совершил часовую прогулку по свежему морозному воздуху, после чего вернулся домой. Апельсинка возвращалась обычно около семи часов вечера, и предварительно меня об этом оповещала. Так было и на этот раз, вот только разговор получился коротким.
- Андрей, привет, это я.
- Да, привет! Ты скоро будешь? Я мясо приготовил.
- Слушай меня, не перебивай, не спорь, и не спрашивай. Мой бывший сейчас живёт на заводе, там у них какой-то завал, в общем квартира та пустует. Я сейчас заеду, возьму свои вещи, и поеду туда. Я хочу побыть какое-то время одна. Мне надо подумать, как мне жить дальше, - после этих слов в телефонной трубке раздались короткие гудки.
Не скажу, что я был удивлён. Я ожидал этого. Но понимать умом и принять сердцем, - это очень разные состояния. Мне стало не по себе. Сразу пропало желание делать что-либо. И первая мысль, которая мне пришла в голову, что это конец. Конец нашим отношениям. Нас уже ничего не объединяло, и было видно, что Апельсинке тут совсем не нравится. Дело даже не в комнате, и не в районе, в котором мы снимали жильё. Нет. Стала сказываться разница в наших с ней менталитетах, привычках, увлечениях. Кроме кино и чтения, и любви к животным, больше нас уже ничто не связывало. Полгода назад мы искали пути, чтобы уйти. Я от мамы, она от мужа. Тогда нам было по дороге. А вот теперь, на новом перекрёстке, наши дороги расходились. Я всё это понимал, но мне очень не хотелось, чтобы так произошло. Всё наверное, потому, что мой подростковый возраст немного затянулся.
Апельсинка приехала через час. Настроение у неё было хорошее, было видно, что мыслями она где-то далеко. Она не стала есть, быстро сложила свои вещи, но не все, где-то только третью часть, и пошла к выходу. Я за это время не сказал ни слова. В дверях Апельсинка обернулась.
- Мне, правда, надо подумать. Даже не о нас с тобой, а о себе. Что я делаю, зачем? Думаю, что через неделю я тебе всё скажу. Пожалуйста, не звони мне. Я всё равно ничего не скажу…
Апельсинка закрыла дверь, я услышал, как поворачивается ключ в замочной скважине. Мне стало понятно, что больше она не вернётся.
Остаток дня прошёл как в тумане. Единственная мудрая мысль, которая пришла мне в голову, касалась моего пробуждения. Я подумал, что зачем мне вставать теперь в такую рань, в пять утра, когда можно проснуться на час позже, и позавтракать уже на работе. Я так и сделал. Лишним этот час для сна явно не был.
Я Апельсинке не звонил всю неделю. В следующее воскресенье я снова был на репетиции «Лиссабона», и приехал домой в хорошем настроении, когда мне позвонила Апельсинка.
- Андрей, я приняла решение, - было видно, что слова даются ей с трудом, и что Апельсинка сейчас не трезвая, - я возвращаюсь к бывшему.
- Это точно? – задал я глупый вопрос.
- Да, я так решила. Так мне будет лучше, тут все мои знакомые рядом, тут мне хорошо, тут мой дом. Я завтра приеду забрать свои вещи. 
- Меня завтра не будет целый день, я работаю, - отвечал я на автопилоте.
- У меня есть ключ, я оставлю его у консьержки, - медленно проговорила Апельсинка, после чего повисла небольшая пауза, - если я была в чём-то перед тобой виновата, то прости меня…
Разговор закончился, а вместе с ним закончился этот весёлый период моей жизни. Пока я понимал только одно, - так, как раньше, я жить больше не хочу, а как привык сейчас, такого уже не будет. Больше думать на эту тему у меня не было ни желания, ни настроения.
Рабочий день прошёл совершенно незаметно. Никаких мыслей в голове не было, но, что самое страшное, мне совершенно не хотелось писать стихов. Просто как отрезало. В душе, в каком именно месте, не знаю сам, где рождались красивые строчки, теперь была выжженная земля. Даже пепел был холодный. Вечером я подходил к дому, полный отвращения. Внизу меня окликнула консьержка.
- Вот, вам просили передать, - и протянула мне свёрток.
Я не стал его рассматривать на площадке первого этажа, и поднялся к себе наверх. Сняв с себя пуховичок, и зимние ботинки, я развернул свёрток. На мою ладонь выпала связка ключей. Больше в свёртке ничего не было.
Я прошёл в комнату, и зажёг свет. Сразу стало заметно, как комната опустела. Апельсинка забрала с собой постельное бельё, так что у меня не осталось даже подушки. Правда, Апельсинка заботливо подложила на это место свёрнутый в несколько раз плед, так что подставка под голову у меня была. В ванной комнате осталось только мыло и моя зубная щётка, в шкафу остались книги, которые я захватил из дома. Почему-то Апельсинка оставила две свои тарелки, которые я обнаружил в сушилке. Наверное, просто про них забыла.
Когда я проснулся утром, первое, что я понял, - это то, что я больше не хочу жить именно здесь. Даже сейчас, когда я остался один, мне было очень тесно. В любой квартире должно быть пространство, где ты можешь позволить себе расслабиться, отдохнуть. Тут всё приходилось делать на одном стуле. Сидеть за компьютером, есть, читать, смотреть телевизор. Поменять местами мебель не имело смысла, да и делать этого уже не хотелось. Я принял твёрдое решение, что после нового года обязательно отсюда перееду.
У моего приятеля есть жена, подруга которой работает риелтором. Поскольку живём мы все в одном районе, то и найти мне однокомнатную квартиру будет просто. До нового года оставалось меньше десяти дней, так что мне хотелось начать новую жизнь с чистого листа сразу после праздников.
31 декабря я первым делом поздравил своих родственников, маму и тётю. Днём вышел на прогулку, да и заодно купил себе шампанское. Готовить что-либо не было ни малейшего желания. Поздравлять Апельсинку с новым годом я не стал. У неё началась новая старая жизнь, и напоминать ей о себе мне не хотелось. Зато я решил позвонить и поздравить Эдиту Станиславовну Пьеху. Трубку взяла она, а не ёё помощницы. Накануне, 30 декабря, Эдита Станиславовна давала свой традиционный новогодний концерт в «Октябрьском». Голос у неё был уставший, но, как обычно спокойный и уравновешенный. Эдита Станиславовна поблагодарила меня за поздравления, и сказала много добрых слов в мой адрес, пожелала мне счастья в новом году, и откланялась. Настроение у меня поднялось.
Чуть позже мне позвонила Наталья Сорокина с поздравлениями. Она выступала в этот день на трёх площадках, и во время переезда решила мне позвонить. В разговоре с ней я упомянул, что звонил Эдите Станиславовне с поздравлениями.
- У тебя есть прямой телефон Пьехи? – с нескрываемой завистью спросила Наташа.
- Да, есть, - не без гордости ответил я.
- Дай мне его, пожалуйста, - попросила Наташа, с ударением на последнее слово.
Я подумал немного, и решил всё-таки продиктовать ей номер. Всё-таки у Наташи и Эдиты Станиславовны много общих знакомых, да и не давать номер меня никто не просил.
Настроение моё улучшилось настолько, что я решил пойти купить себе водки. В магазине мне попалось на глаза любимое тёмное пиво, «Старый Мельник», и я взял ещё пару пузатых бутылочек. Дома, выпив пива, я стал обедать, запивая мясо водкой. В это время по скайпу мне написала письмо моя хорошая знакомая, которая живее на Камчатке. Познакомились мы с ней ещё в 2008 году, на сайте стихов. Она с тех пор стихи забросила писать, а я вот наоборот, ещё и прозу добавил в своё творчество. Она мне написала, что у них идёт гулянка, новый год встретили отлично, она сидит в клубе с подругами, у них половина второго ночи.
- А давай я тебе позвоню, - написал я ей в ответ. Дело в том, что на Камчатке нет выделенных линий для интернета, как в Питере. Там интернетом пользуются поминутно, как мобильным телефоном, и моя знакомая писала мне сообщения именно с телефона. А вот звонить можно было легко, вопрос только цены. Но раз я предложил ей, что позвоню, то она не отказалась.
- Вот тебе мой номер, - она сбросила набор цифр, - сейчас я выйду на улицу, тут ужасный шум, там я хоть тебя услышу. Я продолжил поглощать