врать – накажу. Я с тобой по-человечески поступил, и ты постарайся человеком быть.
Смотрит в глаза, а мне кажется, что прямо в душу заглядывает. Ну и рассказал я ему всё, как на духу, ничего не утаил. А в конце говорю:
- За обед благодарствую, только он ничего не решает. Как не крути, а всё одно – дорога мне в ад кромешный.
Он молча выслушал мою исповедь, а потом говорит:
- Могу тебя рабочим в геологическую партию устроить. Работа тяжёлая, сразу предупреждаю. Хочешь?
- Не тяжелее же, чем на зоне?
- Как сказать? На зоне ты после работы в тёплый барак приходил и на нары ложился, а в поле придётся в мокрую палатку залезать да на земле с боку на бок крутиться. Там тебя охраняли, а в лесу и зверьё, и змеи, и пауки разные. Подумай, сдюжишь?
- Сдюжу!
- Ну тогда пойдём. Надевай рюкзак, привыкай, тебе с ним семь лет дружить придётся.
Пошли мы назад мимо той лавочки. Гляжу, а скоба моя не торчит. То ли мужичок её на место загнул, когда меня отцеплял, то ли прибил кто пока я обедал. Пришли мы в институт. Он велел ждать, а сам в кабинет профессора зашёл. Через какое-то время зовёт. Зашёл. Профессор маленький, седенький, но видно очень умный.
- Это, Юрий Сергеевич, тот человек, про которого я говорил. Оставляю его на ваше попечение, а я полетел – очень дел много.
У двери повернулся ко мне и говорит:
- Не подведи, я за тебя поручился! – сказал и ушёл.
Юрий Сергеевич записал мои данные, подвёл к окну и говорит:
- Видишь здание? Это наше общежитие. Подойдёшь к коменданту, его Иваном Митрофановичем зовут. Я ему позвонил и обо всём договорился, он тебя обустроит. Геологи у нас в поле в апреле выходят. Я подберу тебе экспедицию. Тебе сообщат через коменданта, а сейчас иди – у меня скоро заседание кафедры, надо подготовиться.
Нашёл я коменданта. Повёл он меня в подвал, а там каморка два на три метра с окошком под самым потолком. Прямо одиночная камера, но есть кровать с бельём, тумбочка с будильником и электрической чайник. Комендант мужчина суровый, сразу видно, что отставной военный, говорит:
- Ничего другого предложить не могу. Ремонт делаем без отселения студентов, по шесть человек в трёхместных комнатах живут. Денег у тебя нет, дам талоны в студенческую столовую на завтрак, обед и ужин. Прикреплю тебя к бригаде электриков, им как раз помощник нужен. Вставать будешь в семь, в половине восьмого открывается столовая, в восемь ты на работе. Не пить, посторонних не водить, студенток не щупать. Если с моими условиями согласен, то располагайся, если нет, то будь здоров.
- Иван Митрофанович, дорогой, - едва не плача лепетал я, - конечно согласен, всё просто отлично и не сомневайтесь, не подведу.
Почти месяц проработал я с электриками. В начале апреля комендант говорит:
- Звонили из Геологоразведки. Тебе завтра, в 9.00 надлежит быть у начальника партии Павла Петровича Ширяева. Я его хорошо знаю и геолог отличный, и человек замечательный, повезло тебе.
Паша Петрович и впрямь оказался человеком замечательным: требовательный на работе, отзывчивый на отдыхе, справедливый и очень добрый. А как песни у костра пел, заслушаешься. Я с ним семь сезонов отходил. У меня ведь как было: с весны до осени я сезонный рабочий у геологов, а с осени до весны официально работаю в конторе у своих электриков. Через пару лет сдал экзамен на электрослесаря второго разряда, ещё через год получил третий, а перед седьмым сезоном сдал на четвёртый разряд.
Говорю Ширяеву: «Всё, Петрович, больше в «турпоход» не пойду, устал и специальность нормальная есть». А он просит сходить с ним в последний раз, мол, маршрут сложный и студентов- практикантов в команде много, а ты опытный и так далее. Уговорил, одним словом. Вернулся я после этого седьмого «турпохода» и чувствую, что устал просто смертельно, тело длительного отдыха требует. Валяюсь на койке, жизнь свою в голове прокручиваю и сам за себя радуюсь, как всё славно сложилось. Только вина перед тем мужичком гложет: это ведь он меня с адовой дороги свернул и на нужную направил, а я даже имени его не знаю.
Там как получилось. Иван Митрофанович не знает кто за меня хлопотал перед профессором, Ширяев тоже не знает, а профессор скончался, пока я в поле был. Узнать не у кого. Петрович говорит: «Наружность опиши, может пойму кто твой благодетель», а я и описать не могу – ничего примечательного ни в лице, ни в фигуре, обычный человек, каких тысячи. Так и не узнал, кому в пояс поклониться.
Валяюсь я, отдыхаю, заходит комендант и говорит:
- Был сейчас на рынке у автобусной станции. Там моя знакомая торгует. Чайный гриб мне из дома привезла, выращу – будем с тобой его хлебать. Говорят, что от всех болезней помогает и силу даёт. Так у неё какие-то проблемы с электричеством, спрашивает, нет ли у меня знакомого электрика, чтоб не очень дорогим был. Я обещал поговорить. Ты бы съездил с ней, всё равно без дела подушку мнёшь. Она в деревне живёт, минут двадцать на автобусе ехать. Автобус через два часа. Езжай, она женщина очень хорошая, Дусей зовут. Я отказываться не стал, оделся и пошёл с Дусей знакомиться.
По дороге она мне рассказывает, что сын её, офицер Северного флота, в прошлом году на побывку приезжал и хотел всю проводку в избе поменять. Материалы все закупил, собрался уже начать, а тут телеграмма, чтобы срочно на корабль возвращался. Что там случилось она не знает, но с сыном всё в порядке. Два дня назад моет она пол, а провода вдруг как затрещат, искры как полетят и даже пламя зажглось. Пробки выбило, свет погас. Она пламя мокрой тряпкой загасила и уже два дня керосиновую лампу палит, а кот у неё шебутной, скачет везде, прыгает и она боится, что он лампу перевернёт и избу спалит. Помогите, товарищ электрик!
Осмотрел я проводку, удивился, что она раньше не загорелась и говорю:
- Работы тут на неделю, световой день в декабре короткий, часа четыре, кататься мне туда-сюда не резон, за работу возьмусь, если здесь же и жить стану.
Отвечает, что не вопрос, живите и комната свободная есть. Потом помолчала, улыбнулась и говорит:
- Только имейте в виду, если останетесь, то деревенская молва завтра вас на мне женит. Не опасаетесь? – а сама хохочет.
Отвечаю, что на такой красавице и жениться не грех. Шуточки шутить хорошо, но надо работать.
Поработаю я пока светло, а потом сядем с Дусей обедать или чаи гонять и говорим, друг про дружку рассказываем и так тепло на душе становится. Я ей всё про себя рассказал, а она мне свою жизнь раскрыла. Вдовая, двое детей, сын далеко служит, а дочка в соседней области замужем, работает здесь в колхозе. Надеждами да мечтами поделились. Всего несколько дней знакомы, а у меня такое чувство, будто сто лет её знаю. Прошло дней пять. Приходит она с работы и рассказывает, что подошёл к неё председатель колхоза и спрашивает:
- А что, Дуся, говорят ты замуж за электрика вышла? Ты спроси его, а не захочет он у нас в колхозе электриком работать, чего ему в город на работу таскаться? Нам хороший электрик позарез нужен, ты спроси.
- Я и спрашиваю: хочешь? – говорит Дуся, - Проживать можешь у меня, а не то председатель тебя в другой избе поселит.
- Хочу, - отвечаю, - очень хочу, и жить хочу у тебя и с тобой. Мила ты мне очень.
Третий год уже со своей Дусей живу не нарадуюсь. В ноябре пойдём с ней запишемся, чтобы всё по-людски у нас было. Она сейчас к дочке поехала, родила она, помочь надо. Месяца через два вернётся, так я тебя с ней познакомлю, замечательная женщина.
Он помолчал, а потом виновато улыбнулся:
- Обещал тебе про ангела рассказать, а вместо этого всю жизнь свою изложил. Мне на ангела Дуся глаза открыла. Сказал я ей как-то, что случай меня с адовой дороги свернул. Не соблазнись я рюкзаком, пройди я мимо и где я сейчас был бы? А она в ответ:
- Ничего ты не понял. Это не мужичок сидел, а твой ангел хранитель им прикинулся. И рюкзак он тебе велел взять, и пальцы тебе свёл, и скобой зацепил, и знал он про тебя всё, даже что с рюкзаком семь лет ходить будешь, а рассказать о себе заставил, чтобы в искренности твоей убедиться. А потом передал тебя хорошему человеку профессору, чтобы тот передал Ивану Митрофановичу и Ширяеву, Иван тебя электрикам передал, чтобы они тебе профессию дали, а когда они все свои задачи выполнили, он передал тебя в новые хорошие руки. И протянула мне их. А теперь, когда она отъехала, он мне сразу тебя, хорошего соседа, послал. Права Дуся: это ангел мой меня ведёт и направляет, я твёрдо в это уверовал.
- Такая вот история, писатель. Пользуйся, дарю. Будешь публиковать, не забудь на первоисточник сослаться, а то знаем мы вас плагиаторов, – закончил Лёшка и весело рассмеялся.
