В качестве камеры предварительного заключения для кота была опрометчиво выбрана каптёрка разведвзвода. Опрометчиво, потому что войти в каптёрку после этого оказалось невозможно. На первого же смельчака, рискнувшего переступить её порог, кошак кинулся с таким злобным шипением, пропеллером вращая при этом хвостом, что желающих последовать его примеру больше не нашлось. Каптёр, и тот до ужина бесцельно слонялся по казарме, не решаясь вернуться в свои законные владения.
После ужина кот был отловлен-обездвижен с помощью плащ-палатки и доставлен в столовую.
Первые телодвижения, совершённые котом в столовой, тоже вызвали, было, сомнения у присутствующих в правильности сделанного «дембелями» выбора в его пользу. Кот позыркал глазами, обозревая столовую, полностью проигнорировал крысу, нагло восседавшую на одном из столов, пошевелил ушами и усами, принюхался и направился прямиком к бакам с пищевыми отходами.
Последовавшие затем его деяния не только развеяли все сомнения, но и принесли ему заслуженную славу и глубокое уважение всего личного состава срочной службы полка.
Ещё на подходе к бакам кот начал утробно рычать, неистово хлеща себя хвостом по бокам, потом запрыгнул на открытую крышку одного из баков, издал леденящий душу злобный вопль и передними лапами стал отвешивать по мордам прыснувшим во все стороны грызунам. Куснул последнюю спасавшуюся бегством крысу за хвост, свысока обозрел окрестности столовой с видом, не допускавшим ни малейших разночтений в том, кто в доме хозяин, и неторопливо скрылся в баке с отходами.
Грамотно выбранная котом тактика принесла свои плоды, поскольку крысы, лишившись кормушки, быстро утратили интерес к посещению столовой. Первое время предпринимали они реваншистские попытки, как правило, ночью. Но вскоре оставили их, как вредные для здоровья (судя по найденным поутру крысиным трупам) и совершенно бесперспективные, поскольку с вечера и до утренней побудки кот надёжно обосновывался у баков с отходами, на них и в них, когда оказывался в столовой.
С тех пор так и повелось – после ужина каптёр доставлял кота в столовую, а во время утренней зарядки забирал его оттуда и относил в ставшую ему родным домом каптёрку (благо, кусаться-царапаться по этому поводу он прекратил), где кот и отсыпался после ночных трудов на верхнем ярусе стеллажей.
При выборе имени коту личный состав не стал заморачиваться перебором местных кошачьих кличек на эстонском языке и ограничился привычным русским именем. Поскольку прибыл он служить в десантный полк, и в знак уважения за проявленные им личное мужество и героизм при решении поставленных боевых задач, то добавили ему и соответствующее отчество.
И стал кот зваться не иначе, как Василием Филипычем.
