Счастье

На свадьбах, глядя на жениха и невесту, принято говорить: какая красивая пара!..
И даже если пара, прямо скажем, - не очень, всё равно лицо надо делать умильным, склонять голову то вправо, то влево, делая вид, что любуешься, слегка улыбаться и твердить: ну, оччччень красивая!..
А вот когда Аня выходила замуж за Андрея, никто не врал. Потому что они на самом деле были невыносимо красивы. Оба.
Анечка – сероглазая шатенка с тонкими чертами лица и бархатистой кожей, которая всегда была словно чуть загоревшей. Замечательно стройная, красиво двигавшаяся. Даже если она просто резала хлеб, не любоваться врождённой грацией и абсолютной законченностью каждого движения было невозможно.
Андрей же ничуть не уступал ей, потому что был сдержанно мужествен, темноок и чернобров. Высок, строен и силён одновременно.
И зубов у них, на двоих, было, наверное, около миллиона, потому что, когда они улыбались, вместе, прижавшись головами друг к другу, казалось, что солнце уже может падать за горизонт: никто  и не заметит его отсутствия в этот момент.
Все, кто видели их сейчас рядом, уверен, думали об одном и том же: какие же дети у них красивые будут!..
Надо сказать, что ничьих ожиданий Аня с Андреем не обманули.
Через год у них родилась дочь, при первом взгляде на которую только одно слово рождалось у каждого: Ангел. Таким вот Ангелом и росла Вероника, ставшая, как принято говорить в таких случаях, беспроблемным ребёнком.
Годы Аню с Андреем совсем не портили. Даже больше: с возрастом вдруг в каждом начала зарождаться какая-то удивительная глубина, наполнявшая обоих такой высокой духовностью, рядом с которой любая красота всё равно становится вторичной.
Когда я думаю о подобных людях, то невольно прихожу к мысли, что они – эксперимент. Эксперимент, затеянный Создателем для того, чтобы проверить: а что же будет, если в мир придут абсолютно совершенные люди, у которых всё хорошо. По-настоящему хорошо, без лжи, фальши и показухи. Они любят друг друга – с годами всё ярче и преданней, заботятся один о другом.  У них замечательный  дом. Денег ровно столько, что их можно просто не замечать. А живут как-то совсем без усилий, не раздражаясь и не гневаясь на несправедливости жизни…
Скучно, скажете вы, мой читатель?  Не правда ли?
А никогда не задумывались о том, что лёгкая скука – непременный спутник истинного счастья? Вот и ставим тогда перед собою новые цели и отодвигаем горизонты, чтобы снова, улыбаясь и не впадая в крайности, идти к ним,  а там, впереди, снова слегка заскучать и наметить новые цели…
Когда обоим было уже почти сорок, а дочери семнадцать, всё оставалось так же хорошо, как было в начале пути.
Только однажды вечером, уже после ужина, Андрей вдруг окликнул Аню из комнаты, куда ушёл, чтобы проверить интернет почту, почитать новости. Аня с Вероникой в это время возились на кухне.
- Девочки! Подите сюда… - услышали они голос Андрея из комнаты.
Когда вошли, он даже не повернулся к ним, всё так же глядя в светящийся монитор.
Там, на экране, -  фото ребёнка, между которыми в коротких постах был размещён рассказ о его нелёгкой с самого рождения судьбе.
Звали малыша Фархат. Мать, очевидно, из гастарбайтеров,  оставила младенца в роддоме, потому что родился он… не совсем обычным… Правильнее бы было сказать: совсем не обычным.
При рождении оказалось, что нет у него одной ножки. Совсем нет. Левая  ручка короче другой и не совсем развита. Кроме того, врачи сказали, что у ребёнка будут проблемы со зрением и печенью. И вообще-то беременность следовало бы прервать, когда это было возможно. Но мать обратилась в больницу только тогда, когда, промучившись несколько часов, так и не смогла родить сама, на съёмной квартире, где соседки, такие же горемыки, как она сама, пытались помочь появиться на свет новой жизни.
Теперь мальчику уже два года, которые прошли в стенах дома малютки.  Его готовились передать в специальный детский дом для детей - инвалидов. Вот одна из медсестёр, совсем молодая ещё девочка, и прокричала в пустоту интернета, призывая тех, кому не всё равно, помочь жить Фархату дальше…
Когда все трое увидели эту распахнутую настежь перед всеми  судьбу, первой заговорила Вероника:
- Ну? И чего сидим? Ехать надо! Забирать!! Он – наш теперь!!!
Отец с матерью переглянулись, и оба опустили глаза.
- Не торопись… - Аня сказала не то себе, не то дочери и вышла из комнаты. А через мгновение снова стало слышно, как она что-то делает на кухне.
Ушла из комнаты и Вероника. Андрей же так и остался сидеть у мерцавшего экрана.

И ночь наступила в счастливом доме. Да такая, которую не прогонять сто тысяч солнц, даже если встанут над горизонтом одновременно. И было так уже несколько дней. Люди по-прежнему жили рядом и были семьёй. Но души, души словно отшатнулись одна от другой и стояли теперь каждая сама по себе. И не смотрели люди в глаза друг другу. И будто бы стыдились один другого.
А через несколько таких вот мучительных вечеров, когда жить рядом стало просто невмоготу, бросил Андрей на тарелку вилку  (прямо посреди ужина и бросил!) и впервые за эти дни посмотрел на жену:
- Ань! Ну, не могу я так! Не могу быть счастливым, когда знаю, что живёт на земле этот мальчик!..
Помолчал, снова опустив глаза, и добавил:
- Ты как хочешь, а мы с Вероникой его заберём. Она верно сказала: наш он!..
В такие моменты, наверное, через тела людей пробегают какие-то великие токи. И сердце в них начинает биться быстрее, и кровь становится другою и прежней уже никогда не будет.
Смотрит на самых своих дорогих людей Аня, кладёт руки им на плечи и говорит, обращаясь сразу к обоим:
- Так ведь и я уже давно решила, что мой он! Думала, что ты сомневаешься, - это она уже мужу сказала.- Торопить тебя не хотела. А в этот дом малютки я уже звонила. И документы собирать начала…

И плакали люди в этот момент, сидя за столом, и смеялись.  И знали наверняка:  то, что казалось им счастьем раньше, - лишь ожидание его. Счастье – это… когда… Фархат будет с ними…