В деревне мы всё лето ходили босиком. По пыли, по грязи, в любую погоду. Обувь надевали только вечером. Пред тем как обуться, мыли ноги. Можно было конечно помыть и дома в тазике, но все ходили обычно на ручей.
Я как раз собиралась отправиться мыть ноги, когда меня заметила бабушка:
- Алёнушка, всё равно идешь на ручей, прополощи ещё бельё, пожалуйста!
Пришлось надевать купальник, чтобы подальше забредать в воду.
На ручье уже собралась наша компания, все «ноги мыли». Я сняла свой халат, оставила его на берегу и стала полоскать бельё. Накануне вечером у костра я рассказывала историю:
- В Сухуми мы были в обезьяньем питомнике. У нас с собой была кинокамера, и папа снимал любительское кино. Уже дома, зимой просматривая фильм, мы увидели эти кадры. Сначала камера показывает пустую клетку с открытой дверью, над ней висит крупная табличка «Красные мартышки».
Потом на этом фоне появляемся мы с мамой, как будто только вышли из клетки. Идем на камеру и радостно смеёмся. Обе в ярко-красных сарафанах…
Ребята покатывались со смеху. Очень их развеселили эти «красные мартышки».
И вот, когда я зашла на самую глубину с бельём, Андрюшка схватил мой халат.
Халат был тот самый, ещё с юга: красный, в мелкий цветочек. Он его надел и стал прыгать, крича:
- Опа-опа! Красная мартышка!
Халат на нем висел, как на вешалке. До того это было комично, что все взорвались хохотом. Я выбежала из воды, и стала гоняться за Андрюшкой, чтобы отнять халат.
Мне удалось его догнать, повалить и стащить халат. Все с удовольствием наблюдали, как мы дерёмся. Андрей так просто не сдавался. Он вцепился в халат и не отдавал:
- Хрясть!
У нас в руках осталось по половинке халата. И как мне было идти домой? В одном купальнике пробежать по деревне было страшно неловко.
Пришлось мне уже в сумерках нестись бегом мимо дома главной деревенской сплетницы - бабы Фаи. Но она всё равно заметила, высунулась в окно и закричала на всю деревню:
- Лидея! Твоя-то, твоя-то голышом по деревне бегает! Среди бела дня! Глаза ваши бесстыжие, срам-то какой!
Тётка Лида только в окно плюнула:
- Молчи лучше, чьи глаза бесстыжие! Всё про твои проделки в молодости помним!
Баба Фая сразу окно захлопнула. Страшно она не любила, когда тётка Лида ей про молодость вспоминала.
А Андрюшка просчитался. Не меня потом дразнили «красной мартышкой», а его. Очень уж смешно он мартышку изображал в моем халате.
