Лето было в самом разгаре. Речка уже так сильно не манила, купаться не хотелось, столпотворение закончилось. Пацанва изнывала от безделья: в школу ходить не надо – каникулы. Прочие дела много времени не занимали. Скукота. И тут, как эпидемия, нахлынула карточная игра – «свара». Играли везде, где взрослые не донимали возгласами – «Бездельники, тунеядцы!» и т.п.
Собирались компанией человек пять-десять, ну и болельщики, а к ним присоединялись выбывшие по причине банкротства игроки.
Карты быстро изнашивались. До эпидемии со «сварой», их можно было купить в галантерейном магазине, где продавцом работала мать моего школьного друга, тётя Аня Невзорова. И вдруг они исчезли с прилавка. Нету и всё! Санька, её сын, проговорился.
– Заходил Агафонов, директор нашего совхоза, запретил их продажу. «Анна, убирай с прилавка карты! – приказал он – Не хочу, чтобы ребятишки наши росли шулерами».
У него самого подрастали сын и дочь моего возраста. Варька училась в шестом «Б» классе, а я в смежном – «А», с её соседкой по дому, Валей Шантариной. Она была дочерью главного агронома, жили они в кирпичном доме-пятистенке, построенном специально для руководства совхоза. А Варя, дочка директора, жила в большом коттедже в сосновом бору, а потом её отец отстроил огромный дом на Гореловском, в берёзовой роще. Никита, Варькин брат, был на год старше, после школы выучился на пилота.
Директора в народе уважали, он сделал совхоз миллионером, то есть, ежегодная выручка хозяйства шла за миллион советских рублей. Но однажды его настигла беда – наша врач обнаружила у него тяжелую болезнь в ранней стадии. Что удивительно, он принял её совет и одновременно с лекарствами стал есть собачатину. Выздоровел и прожил долго и счастливо. Но нашелся один дурачок-пьяница, очевидно, когда-то обиженный Агафоновым.
– Здравствуйте товарищ директор! Ну и как оно... гав-гав, тяв-тяв... вкусно?
– Стёпа, а что сам-то ты не распробовал вчера, когда закусывал пельменями
вахтовиков 17-й мехколонны? Мол, медвежатина. Только у них все «медведи»
почему-то лают... Пошел бы ты, Степа, на хутор бабочек ловить...
Ну я отвлёкся.
– За картами придется ехать в город. – сказал я ребятам.
Все скинулись на две колоды, а деньги вручили мне.
– Ты говорил, что тебе всё равно в город ехать надо. Бери – купишь.– сказали они.
В город меня посылала мать, чтобы отвезти картошку сестре, которая жила на УПИ, (Уральский Политехнический ин-т) напротив кинотеатра «Искра». Мамка давно приготовила полное ведро и беспокоилась, что прорастёт в тепле.
– Повези давай. Если Зины дома не будет, соседям оставишь. Те не тронут – передадут.
Мне такой расклад был не нужен. Рассчитывал копеек на тридцать получить гонорар от сестры. Согласился ехать ближе к вечеру, чтобы её застать. Мать дала денег на проезд, ну и на мороженку. Поехал. И, как говорят, «масть сразу не пошла» – сестры дома не оказалось. Гонорар мой плакал, так как ждать мне было некогда. Ждало важное дело – покупка карт. А где они точно всегда были, так это в центре города, в пассаже, в окне с мужскими товарами: портсигарами, табачными изделиями, бритвами, ну и атласными картами. А мне заказали простые, по рубль девяносто.
И чёрт меня дернул пойти через сквер. Там всегда находился женский табор цыганок с оравой грязных и зарёванных побирушек цыганят, которые цеплялись, пока не получали копеечку. Барона и мужиков-цыган рядом не было, им попрошайничеством промышлять не полагалось.
Прошмыгнуть сквозь толпу пёстро разодетых барышень, не удалось. Я был остановлен обаятельным голосом одной из цыганок.
– Молодой, красивый, не проходи мимо, узнай свою судьбу, всю правду скажу... Не возьму дЭньги с тебя.– тихо добавила она.
Я посмотрел в её глаза и... решился. Она начала цыганским речитативом обещать мне жену красавицу и горы золотые.
– Позолоти ручку, позолоти, дАрАгой. – приговаривала при этом.
Я позолотил всеми мелкими деньгами, какие у меня были в кармане.
– Крупных... извините, нет.
Красотка взяла у меня мелочь, бросила её в трёхлитровый бидончик, звеня монетами у меня под носом.
– Всё сказала. Иди своей дорогой дальше, умный, красивый.
Умным я себя нисколько не считал, а тут почувствовал, ваще полным дураком, которого обвели вокруг пальца.
– А как же деньги? Ты же обещала вернуть, тётя Аза?... Мне нельзя без денег уйти, общие они.
– Откуда знаешь имя моё, парень?
Она внимательно посмотрела на меня.
– Духи у мамки есть, а ты на них такая красавица стоишь. Цыганка Аза.
Она весело, от души, рассмеялась.
– Бери свои дЭньги, подставляй свою фуражку, парень.
Я сдернул с головы кепку и подставил. Она перевернула бидон над кепкой, а из него... ничего не высыпалось!
Меня это потрясло. Я стоял и хлопал ресницами.
– Извини, парень, я делаю свою работу. Показать её до конца тебе хотела.
А потом достала из складок своих цветастых юбок мои денежки и высыпала их все в фуражку.
***
Интерес к азартной игре, «свара», постепенно угасал сам, без вмешательства взрослых и нашего участкового. Фамилия у него была неприятная, как и он сам – Драгич. Любил он мелких пацанов погонять, к толпе совсем не проявлял интереса. Трус был.
Ну а картёжников, меньше пяти за игрой, обычно не бывало, поэтому он к нам не лип, обходил стороной и не мешал «культурно отдыхать».
Я себя азартным игроком не считал, а если вступал в игру, то только на сильных картах. Было выражение: «При своих». На вопрос: «Чё, выиграл»? – ответ был стандартным: «Не выиграл, не проиграл – золотая середина». И ссор ни с кем не бывало на почве игры.
Кроме одного случая со мной и хорошим другом и одноклассником, Саней Невзоровым. Он жил рядышком, на Полковой. Ходу до его дома от нас было минут пять, не больше. Жил он с матерью, отец недавно умер, Сашка сильно переживал, и у него, даже характер изменился, стал жёстче. Но на дружбе со мной и другими парнями из класса это никак не сказывалось. Просто он стал трудным ребёнком, как сейчас модно говорить.
Тётя Аня, его мама, работала в галантерее, в совхозе. И заведующей, и грузчиком, и продавцом... одновременно, да и печь ещё протапливала до прихода покупателей. Отопление было, как и везде в то время, печное.
Произошел один случай, после которого она стала меня, (пацана 13-14лет) сильно уважать. А это... дорогого стоит.
... Дядя Вася, отец Сашкин, работал тогда шофёром на бортовом ЗИСе, развозил по совхозу продукты в магазин и в столовую. С тепличного комбината возил на весовую продукцию – огурцы, помидоры, зелень. Ну и перевес огурцов, килограмм десять, нечаянно привёз домой.
Это был апрель, снег ещё не сошел, а в тепличном хозяйстве уже урожаи огурцов собирали. Тётя Аня в кадушке этот перевес засолила и придавила трёхлитровой банкой с вареньем.
Беды ничего не предвещало, пока не заявился я в гости к Сашке. Тому захотелось удивить и угостить друга малосольными огурчиками. Поручив мне держать чашку, он поднял банку с вареньем, а она... выскользнула из мокрых Санькиных рук... на полу стала растекаться лужа варенья.
Мы оба оцепенели. Санёк бросился искать, чем можно его собрать, но вскоре плюнул.
– Готовься, Александр Васильевич, к побоищу.– прознёс он убитым голосом.– так он предупредил себя и свою задницу.
Я помолчал, а потом говорю:
– Саня, можно избежать порки. Свалить на кота, если тебе не будет его жаль.
– Как это?
Он смотрел на меня большими глазами. Я знал, что кота он точно пожалеет. Но всё-таки стал ему показывать, что надо делать. Сжал пальцы щепоткой, макнул в лужу с вареньем и нанес несколько отпечатков на чистом полу, получились идеальные кошачьи следы, ведущие от кадушки.
– Сань, всё-таки, я бы кошака не стал подставлять. Давай скажем правду? – сказал я в завершении демонстрации этой нехитрой уловки.
– Давай скажем. – ответил Санька.
И тут раздался голос Сашкиной матери.
– Ну что ж, мальчики, снимайте штанишки. Буду пороть. На двоих – меньше достанется.– со смехом сказала тётя Аня.
Забежав в обеденный перерыв домой и поднявшись на крыльцо, она невольно услышала наш разговор.
– Ловко ты придумал, Сергей, со следами! Хорошо, что воспользоваться уловкой оба не захотели.– сказала она.
– Тётя Аня, это не я придумал, в книге какой то вычитал.– ответил я ей.
Не стала тётя Аня нас пороть. А мне на другой день, при встрече, сказала: «Спасибо Серёжа, за то что посоветовал сознаться Саше».
Вернёмся к нашим «баранам» и к «сваре».
Само название игры... как бы... предполагает ссору. К Саньке я пришёл без дела, просто проведать. Он был какой-то смурной, словно не рад моему приходу.
– Что случилось?– спросил я.
Вопрос остался без ответа. Я собрался уходить. И тут он заговорил, сперва нехотя, а потом разошелся, даже заикаться перестал. Сашка с детства немного заикался, но никто заикой дразнить его даже бы не подумал, как и меня, (за слабый голос) как и Вовку Чамовского – (за лишний вес). Не в моде были дразнилки.
– Я продул в свару шесть рублей! Играли в лесочке за Мостовой улицей.
И говорил, говорил о том, как ему не повезло. Никак не мог остановиться.
Потом у парней я подробнее узнал, что и как было. Играли честно, мухляжа не было. Оказывается, Сашка играл азартно, блефовал не в меру, и был наказан за это.
Только он мне всё высказал, как тут же предложил сразиться один на один в карты, в эту долбаную «свару». Мне бы сразу отказаться наотрез и уйти. Ведь получалось, что он захотел отыграться на мне, на своём друге.
– Ладно, давай. – сказал, задумав кое-что.
Мне шла карта, а ему снова не везло, и он начал по-глупому блефовать. А передо мной на столе кучкой выложились его деньги, рубля полтора.
На него было неприятно и страшно смотреть. Он снова проигрался, глупо и бездарно. Я уже было собрался отдать ему выигрыш, эти полтора рубля, мне стоило лишь по столу их сдвинуть и уйти, хлопнув дверью.
– Играем дальше. Тасуй карты, Серый!– нервно сказал Сашка.
Лица на нём не было.
Он вышел в другую комнату, вернувшись со шкатулкой, в которой лежали деньги – аккуратные «колбаски», в каждой по пятьдесят копеек. До самого верха не хватало одного ряда «колбасок».
Что такое «состояние аффекта», я знал только по книгам. А тут столкнулся наяву, и это... происходило в доме моего школьного товарища и друга, при моём участии. Я решил играть и выиграть все его накопленные копеечки, потому как, если просто уйти, он тут же побежит искать, кому проиграть все оставшиеся деньги.
Я не издевался над ним, не позволил себе сказать ни одного обидного слова – просто, молча выиграл все его деньги и деловито ссыпал их в свою кепку. Не прощаясь, вышел на улицу.
С тяжелым грузом в руках и с не менее тяжёлым на сердце, я пришёл в «Галантерею».
– Бегите домой, тётя Аня. Сашке очень плохо.– сказал ей и высыпал на стеклянный прилавок все выигранные мною деньги.
До ссоры с Сашкой хоть и не дошло, но оставило у нас обоих нехороший отпечаток.
***
«Свара»* – тонкости игры:
В начале карточной игры участники договариваются о минимальной ставке и устанавливают её на кону. Разыгрывается роль сдающего, карты тасуются и раздаются каждому игроку по три карты. Первым ходит участник слева от сдающего. Можно «темнить» – это когда игрок делает
