паузу, очевидно, решая, на какой из вопросов сто́ит ответить первым.
— Ильба, почтенный, у нас чистая посуда закончилась, а помыть не успели еще, — объяснил он, кивнув в сторону корыта, в которое я уже начал складывать оставшиеся от вчерашнего ужина тарелки. — Простите, что вашу взял. А это мой друг Калимак из рода Брандуга́мба, он из Зарака приехал погостить. Просто он простудился и все еще немного нездоров, — осторожно добавил Маура.
— Я не потерплю здесь такой наглости! — старик решительно приблизился вплотную к кровати, выхватывая свою миску из рук растерявшегося Калимака. — Тебе что, отлеживаться больше негде?
Не совладав с собой, болящий в очередной раз чихнул со всей силы, до того, как Ильба успел отстраниться.
Нам с Маура было уже хорошо известно, как тщательно берег свое собственное здоровье господин Лабинги, как терпеть не мог грязь и боялся всякой заразы. Я испуганно затаил дыхание в ожидании его реакции.
Он оторопело уставился на чихнувшего, даже не вытирая попавшие ему на лицо брызги. Несколько секунд стояла оглушительная тишина.
— Убирайся!!! — наконец завопил он во весь голос, резко взмахивая рукой и указывая тому на дверь. — Вон из моего имения! Чтоб ноги твоей здесь больше не было! Вон!!!
В гневе старик был страшен. Его темные глаза налились кровью, лицо побагровело, а вытянутый морщинистый палец мелко дрожал.
Калимак вмиг испуганно сорвался с места и ломанулся к двери, даже не обуваясь, на ходу кое-как подпоясывая тунику и подтягивая штаны.
— Каль, подожди! — схватив его сапоги, Маура кинулся за ним к калитке.
— Маура, возвращайся сюда сейчас же! — прикрикнул на него Ильба, выбегая следом.
Я тоже выбежал во двор, когда те двое уже стремглав удалялись по тропинке.
— Я только провожу его! — издали крикнул Маура, не останавливаясь.
* * *
Дня через три, когда Маура посчитал, что его друг уже должен был более или менее поправиться, мы пришли проведать его в дом временно приютившей его семьи, которая в полном составе как раз отлучилась на рынок.
— Ты их детей не заразил? — заботливо спросил Маура, садясь у стола.
— Я в пристройке отлеживался, на всякий случай. Отец утром домой уехал, но я его упросил, чтобы позволил мне еще на несколько деньков здесь остаться, — поведал Калимак, действительно уже абсолютно бодрый и почти не шмыгающий носом. — Уж больно у вас тут интересно. В кабак меня вчера не пустили, свиньи, — фыркнул он. — Но зато смотри, что мне подростки у черного входа продали.
Заговорщицки подмигнув, Калимак вынул из-за пазухи две тонкие прямые глиняные трубочки, с обоих концов залепленные смолой. Отчистив смолу, он начал подпаливать содержимое трубочек тлеющей лучиной, пока от них не потянулся вверх сизый дымок. Затем протянул одну из них товарищу.
— На, угощаю.
— Что это такое? — спросил Маура, перевернув трубочку, из которой тут же начали сыпаться плоские коричневато-зеленые высушенные кусочки.
— Эй, ты что, не рассыпь! За дорого брал! — испугался Калимак, ухватив его за руку. — Ну ты даешь, совсем от жизни отстал. Это ж «веселые листья», что, не пробовал никогда? Дымом от них еще клещей из хаты выкуривают. Смотри, вдыхаешь полной грудью, задерживаешь, потом выпускаешь, — он показал пример. — Давай. Хорошо будет.
— Да мне и так неплохо, — ответил Маура, недоверчиво беря конец трубочки в рот.
— Вдыхай, только осторожно, чтоб листья не проглотить, — велел Калимак. Его друг подчинился, втянув дым и чуть закашлявшись. — Это с непривычки, потом совсем легко пойдет, — продолжал тот. — Ну что? Чувствуешь?
— Не чувствую, — покачал головой Маура. — Гадость какая-то.
— Да ты что, — обиделся Калимак. — Может, поддельные подсунули? Дай-ка мне, — с удовольствием затянувшись, он крякнул: — Работает! Ты, наверное, не вдохнул как следует. На-ка еще попробуй.
После нескольких затяжек листья превратились в пепел, и Калимак снова набил трубку из запасного мешочка, едва попадая пальцами в ее отверстие.
— Ну, как тебе?
— Да никак, — повторил Маура почти с сожалением. — Давай сюда.
— Это перебор уже! — вскоре воскликнул Калимак. — Ну-ка верни, мы же делимся, черт рыжий! — Он попытался отобрать трубку, но промахнулся и со смехом съехал на пол.
— Ничего не происходит, — сказал Маура после паузы, глядя на него сверху вниз.
— Быть такого не может, — захихикал Калимак. — Дай своему бочонку попробовать, — кивнул он на меня.
— Нет уж, — не позволил Маура, к моему огромному разочарованию.
— Почему? — огорченно спросил я.
— Мал ты еще для этого, — отрезал он, вновь беря у сидящего на полу трубочку и затягиваясь уже полной грудью.
Обидевшись, что мне не досталось, я присел на лавку и притворился, будто за окном меня увлекло что-то гораздо более интересное, чем их странные забавы.
— Каль, а что должно произойти? — обратился мой хозяин к другу. — Каль?
Тот сидел с блаженной улыбкой на лице, уставившись куда-то в пространство расширенными зрачками.
— Смотри, как красиво, — протянул он.
— Где?
— Везде… Как радуга в воздухе…
Маура растерянно проследил за его взглядом.
— Какие краски волшебные… Волны… Они меня обнимают… Тепло так…
— Кали, ты вообще меня слышишь? — обеспокоенно окликнул мой хозяин, потрепав его за плечо.
В ответ его товарищ весело и радостно расхохотался, вырисовывая в воздухе какие-то фигуры руками.
— Ну и дела… — потер Маура затылок, наконец вспомнив о моем существовании и поворачиваясь к окну. — Надеюсь, хозяева не вернутся до того, как у него это пройдет.
— А это пройдет? — спросил я, насупленно разглядывая сидящего, который размеренно покачивался в такт одному ему слышной музыке.
— Конечно. Должно, — уже менее уверенно произнес он.
— Может, ему попить дать? — предложил я, стараясь хоть как-то помочь.
— О, а это идея! — Маура направился к бочке с водой в углу. — Только не попить. — Набрав полный ковш холодной воды, он резко окатил ею друга.
Улыбка не исчезла с лица Калимака, лишь стала еще шире, и он подставил открытые ладони.
— Дождик пошел…
— Да черт, — в сердцах плюнул Маура. — Теперь ты понимаешь, почему я не хотел, чтобы ты эту гадость пробовал?
— Но ему, кажется, очень хорошо… — с завистью сказал я.
— Ага, не сомневаюсь. Проблема только в том, что он ни на что со стороны не реагирует.
Шатаясь, Калимак вдруг поднялся на ноги, не отрывая глаз от моего хозяина.
— Ты… такой яркий… — восхищенно прошептал он. — Свет… Мы все — свет… — Он подошел вплотную и положил ладонь на грудь товарища. — Солнце и Луна вместе в твоей груди…
— Что? — недоуменно нахмурился Маура.
В тот же момент глаза Калимака закатились, и он молча начал падать на него всем своим нехилым весом. Успев подхватить друга под мышки, мой хозяин доволок его до кровати у противоположной стены, уложив как можно аккуратнее. Затем снял с него сапоги, поставив их у подножия кровати, и накрыл лежащего одеялом. На всякий случай он наклонился и проверил, дышит ли тот, и бьется ли у него сердце.
— О чем он говорил, хозяин? — удивленно спросил я.
— Понятия не имею. Но хорошо, что заснул, — подытожил он, выпрямляясь. — Так он хотя бы не будет вызывать подозрений.
Действительно, отключка Калимака произошла как нельзя кстати, ибо со двора послышались голоса, и в дом, вернувшись с рынка, вошли хозяева.
— Ох, гости у нас! — воскликнула крепко сбитая румяная женщина, ставя на стол тяжелые крынки с молоком. — Вы откуда, мальчики?
— Мы из Сузатт, из имения Лабин-нег, — объяснил мой хозяин. — Я Маура, это Баназир. Простите, мы к Калимаку в гости пришли, да заигрались, видать, его вон уже сон сморил.
— Да ладно, хату не разнесли, и на том спасибо, — добродушно вступил глава семьи, распределяя за ширмой мешки с корнеплодами и зерном. — Жрать хотите?
— Спасибо, но мы пойдем, пожалуй, — вежливо отозвался Маура. — Нас уже дома ждут.
— Нет уж, пока до дому доберетесь, вечереть будет, — заботливо возразила хозяйка. — Садитесь, накормлю вас, а потом пойдете.
Чтобы не обижать гостеприимную пару, мы сполоснули руки в корыте и присели за стол, рядом с их малолетними сыновьями, которые рьяно о чем-то спорили, то и дело отвешивая друг другу тумаки.
— Са́ру, Зина́т, успокойтесь уже! — прикрикнула на них мать. — Руки мойте, живо!
Подойдя затем к кровати, она потрясла спящего за плечо и несколько раз позвала по имени, но он даже не пошевельнулся.
— Как крепко спит-то! — удивилась она. — Небось умаялся. Во что вы такое играли, ребята?
Я чуть не поперхнулся, исподтишка бросив испуганный взгляд на хозяина.
— В ножики. И в «сбить лошадку», — уверенно ответил он.
В комнате все еще витал сладковатый дымок от курительной смеси из трубочек, которые Маура предусмотрительно спрятал за пазухой; и я понадеялся, что хозяева его не учуют, или что этот аромат им вовсе незнаком.
Нам уже разлили по тарелкам свежее овощное варево, поставили большой кувшин с брагой и разрезали на части каравай ржаного хлеба, когда я вдруг заметил, что Маура каким-то застывшим странным взглядом смотрит в деревянную стену напротив.
Но не успел я спросить, что с ним, как он резко вскочил с места, опрокинув стул, и выбросил вперед руку, целясь ладонью прямо в пустую стену. Испугавшись, младший из хозяйских детей громко заплакал.
— Что случилось? — недоуменно воскликнула женщина, одновременно обнимая своего сына.
— Ты что, парень? — вслед за ней спросил ее муж, непонимающе проследив за взглядом стоявшего.
— На́т-и лей! — громко крикнул Маура. — Дой ха́сс-и, горд та! Менхи́р ла́ни! Ту́угт! [1]
Он побледнел и лицо его было искажено от страха, губы дрожали, и он по-прежнему напряженно целился рукой в невидимую угрозу.
— Небеса великие, да что это с ним? — не на шутку перепугалась хозяйка дома, хватая уже обоих сыновей и отодвигаясь с ними в сторону. — Ва́ти! — она подняла глаза на мужа, ожидая от него помощи.
Тот решительно поднялся из-за стола, приближаясь к моему хозяину. Я тоже встал, растерянно переводя взгляд с одного на другого, и не зная, что делать.
— Хозяин, все в порядке… — попытался я успокоить его. — Там ничего нет…
Вати положил тяжелую руку тому на плечо, с силой разворачивая к себе.
— Тхивл! Фе́нн-а! [2] — в ужасе вырвался Маура, одним прыжком очутившись у двери и выскакивая во двор.
Даже не извинившись перед ошеломленным семейством, я со всех ног кинулся догонять сбежавшего.
Я едва успел заметить его силуэт вдалеке у опушки, за секунду до того, как он скрылся среди деревьев. Побежав в том же направлении, я еще долго рыскал между колючих зарослей, царапаясь и спотыкаясь о сломанные ветки.
— Хозяин! Где вы?
Он не откликался; но наконец мне показалось, что я слышу звуки тяжелого быстрого дыхания где-то неподалеку, и я бросился туда.
За большим поваленным бревном я обнаружил его лежащим на земле. Он прижал колени к груди, обхватив их руками, и покачивался взад-вперед, что-то невнятно бормоча. Я подошел осторожно, чтобы не испугать его, и опустился рядом, дотрагиваясь до его плеча.
Маура резко повернулся ко мне, и я отпрянул от страха. Если у Калимака под влиянием дурманящих листьев расширенные зрачки делали глаза еще темнее, то у Маура зрачки отражали и, казалось, приумножали едва
