Вы меня сразу сожгите, кремируйте, но не хороните.
Я, конечно, не против традиционного погребения, но за время работы на кладбище я на такое насмотрелся, что лучше пеплом по ветру, а в землю ни-ни. Над собой я издеваться не позволю! Раньше, когда я еще молодым приехал в Набережные Челны и устроился в похоронное бюро, все было по-другому.
Хоронили как положено, все по божьему уставу.
Я даже завидовал покойникам.
Одежда у них с иголочки, куча народа по ним слезы льет, музыка живая, цветы под ноги летят, пузатый поп кадилом машет, а певчие девчата как на подбор.
Посмотришь на такую красоту, аж помереть охота.
А сейчас? Нет, конечно, церемонии разные бывают, но что происходит потом, когда покойника зарыли, а родственники ушли – это, я Вам скажу, не для слабонервных.
Да что я вас томлю, расскажу все как есть. Покаюсь перед вами. Сам-то я не без греха в этом деле.
Началось все в нулевых. Наш бригадир день и ночь думал, как еще бабла поднять.
Он так и говорил: ''Жизнь одна - нет времени деньги копить!''
Я не скажу, что мы бедствовали в то время, напротив, только за рытье одной могилки мы не плохо получали, но соблазнов тогда действительно было больше.
Я вот любил на рулетку поставить, Кирюха все купюры на девок спускал. Одним словом, баланс у нас всех был отрицательным и требовал ежедневного пополнения.
Была, конечно, в нашем деле всем известная услуга ''подселение'' или по другому ''коммуналка'' ее называли.
Это когда на кладбище привозят труп и подкладывают в уже существующие могилы.
Шабашка денежная, но опасная.
Сделаешь все чин по чину, а тебя третьим и положат, как свидетеля. Были случаи такие. Да и правоохранительные органы не дремлют, знают они про хитрости загробные и, если поймают тебя за черными делишками, все - беда - придется им ежемесячно мзду платить, а задержишь уплату - за решетку упрячут. В общем, не подходил нам этот вариант.
Но наш бригадир, не зря мы его старшим выбрали, он безрисковый способ обогащения придумал.
Назвали мы этот ритуал ''очищение''
Дело нехитрое и прибыльное! Днем мы закапывали покойников, а ночью откапывали их и очищали усопших от всего ненужного, снимали с них часы, браслеты, кольца.
По утру все сдавали в ломбард.
Хороший барыш получался, скажу я Вам.
А Валерка, так он вообще ничем не гнушался. Снимал с покойника даже одежду, женские платья и туфельки он своим девчонкам дарил, за что они его прозвали стилистом, а мужские портки сам носил, как мне кажется, он даже на свадьбу себе костюм не покупал, здесь же на молодежном кладбище себе прикид подобрал.
Ну, как Вы понимаете, никто из нас воспитанием Валерки заниматься не собирался.
Мало того, мы так вошли в азарт, что стали расширяться. Через год-полтора мы копали уже не только на своем участке, но и выезжали на старые, заброшенные усыпальницы. Конечно, старую могилку поднять, это Вам не свежую вспотрошить, земля-то твердая, но нас было уже не остановить. Мы даже перестали сумерек дожидаться и копали средь бела дня у всех на глазах.
Один раз, правда, дед подошел и говорит: «Вы что это, ироды, делаете? Вы зачем мою могилку разворотили? Там моя бабка лежит!»
Мы, было, сначала испугались, аж присели, а потом, не знаю, кому из нас первому в голову пришла эта идея, но мы в один голос как выпалим, мол, ты чего, бабай, мы волонтеры, это зверь какой-то здесь все землю разворотил, а мы поправить пришли.
Умора. Дед поверил нам. Да так проникся нашими благими делами, что тысченку в карман нам еще сунул.
Смеялись мы потом весь вечер.
Много у нас еще курьезных случаев потом было, но вот денег почему-то у нас больше не становилось.
Даже бригадир наш нет-нет да и намекать стал нам, а не заняться ли нам подселением? Якобы, и заказчики есть, -говорил он нам как-бы в шутку.
Ой, не знаю, чем бы закончилась наша история, но все решилось в ту воскресную ночь.
Это была уже восьмая могилка, которую мы тогда вскрыли.
Как помню, ребята мои отошли в сторону перекурить, а я все с покойником возился.
Цепочка златая на нем увесистая такая была, но вот замочек, ни туда и ни сюда.
Я и так, и сяк, не могу снять и все.
Думаю, дай-ка подсвечу, включаю фонарь, а там...
В гробу я лежу. Вернее, не я, а мужик, но вылитый я: и волосы, и глаза мои.
Я и вскрикнуть не успел, а он как схватит меня за руку и говорит моим голосом: '' Почем ты душу свою продал?''
Дальше я ничего не помню. Как пацаны рассказали, они меня из ямы вытащили, а потом я еще трое суток без сознания провалялся.
А когда я оклемался сразу заявление об увольнении написал.
С того дня много уже времени прошло. Из нашей бригады никого уже в живых-то нет, все молодыми в землю ушли. Один я только на здоровье не жалуюсь, но иногда чувствую будто тело не мое, чужое.
