не успевает появиться.
Этот красный, пульсирующий туман укутывает все. Даже в беспамятном мраке он продолжает терзать взор, когда ум недостаточно бодр, чтобы вообще понимать, что происходит.
Сколько-то времени проходит, и вдруг появляются образы. Мать, Ильмар с изготовленным клинком, отец с его прежней, живой и легкой улыбкой. Правда, затем все они сливаются, вылепив тесным объятием лик сумасшедшего.
– Гы… – хмыкает тот.
И снова все пропадает.
Так продолжается очень долго, если верить ощущениям. Больше ничего не происходит, только пульсирует кровавый туман, а после он начинает понемногу утихать и рассеиваться. И все же, чувства говорят, что все это длится уже очень много времени, отчего в уме понемногу рождается спутанность.
Ненадолго мальчик открывает глаза. Дурак сразу бросает ковыряться веточкой в костре, подскакивает к Исэндару, подкладывает тому под голову ладонь и осторожно заливает в рот очнувшемуся воды. Правда, сделав несколько глотков, мальчик сразу закрывает глаза и роняет голову обратно.
Вечереет, но рядом с дураком много веток и большие куски дерева, которые он таскал почти весь день. Где-то недалеко жутко воют голодные волки, слух уже скоро будет резать противный крик совы, но бежать дурак и не думает. Так он и сидит, готовый в любое мгновение прийти к мальчику на помощь, если только это будет необходимо.
Когда алый туман становится прозрачнее, а затем потихоньку рассеивается, то ум окончательно запутывается. Больше не выходит понимать, много ли времени прошло. Это чувство странным образом преследовало даже в беспамятстве, но теперь уже ничего не остается. Просто чернота, которая оканчивается уже в следующее мгновение, стоит только открыть глаза.
– Эуауэаэуаэ…
Рот открывается, но язык не слушает, хотя и этого достаточно. Тут же безумец отбрасывает в сторону палочку, а сам подскакивает, аккуратно берет за затылок, приподнимает голову и начинает поить.
Исэндар не сопротивляется. С каждым маленьким, неудобным глотком ум проясняется все быстрее. Уже взгляд ищет по сторонам что-нибудь, что заставило бы пробудиться мысли, как вдруг, поперхнувшись, Исэндар даже отталкивает сумасшедшего, еще слабый, но уже покинувший черный плен сонной темницы.
– Где… где?.. – спрашивает мальчик.
Безумец лишь таращится непонимающим взглядом. Приходится успокоиться, хотя это и занимает так много времени, что наступает вечер. В конце концов, мальчик так и засыпает, не сумев вымолвить ни слова.
Только на следующий день Исэндар с трудом открывает глаза, но в этот раз заговорить он уже не торопится. Взгляд загораживают очертания нового значка, и сил уже хватает на то, чтобы прочитать расположенные под ним надписи.
Под новым значком, который изображает торс, покрытый большими, просто огромными шрамами, красуется название очередного навыка «Выживание».
Мальчик чуть не забывает прочесть описание, потеряв мысль и не понимая, что произошло. Еще ум не настолько живой и бодрый, чтобы быстро обдумать случившееся, но затем взгляд все же пробегает по строкам, которые гласят: «Может давать бонусы к навыкам из ветви «Сопротивление», повышает устойчивость к любым видам повреждений на 0.5, когда здоровье падает ниже критической отметки».
Раздумывая над прочитанным, Исэндар даже не замечает, что дурак видит, как мальчишка раскрыл глаза и таращится в небо с испуганным, безумным взглядом. Мальчик продолжает читать, снова и снова просматривая необычный кусочек текста «…навыкам из ветви…». О какой ветви идет речь, понять совершенно не удается, но ум цепляется за эту строку так прочно, что не дает глазам от нее отцепиться, пока надпись сама не исчезает, отплыв вправо, к значкам других открытых навыков.
И следом тут же взгляд перекрывает новый значок, который мальчик рассматривает с еще большим удивлением. Темно-фиолетовая капелька, падающая в бокал – это первый значок, который так сильно отличается по цвету от других и который больше похож на рисунок, а потому мальчик и во второй раз едва не забывает прочитать описание еще одного полученного в бессознательном состоянии навыка.
Впрочем, надпись, в отличие от самого значка, отличается несильно. Мальчик читает уже привычные буквы: ««Сопротивление ядам». Навык повышает устойчивость к любым отравляющим веществам и сокращает время и силу их действия на организм на 0.5».
А после и изображение фиолетовой капельки медленно отплывает вправо, уменьшаясь на ходу, присоединяется к остальным значкам уже заработанных навыков, где и остается висеть не навязываясь взгляду.
Лишь тогда Исэндар поворачивается и замечает сумасшедшего. Безумец молчит, смотрит, выпучив глаза, ждет.
Мальчик не торопится, но вскоре заговаривает.
– Воды… дай попить, – тихо просит он слабым голосом.
Дурак вскакивает, рыщет глазами, хватает бурдюк, встряхивает, отыскав на дне лишь немного жидкости, а затем помогает Исэндару подняться и дает выпить последние несколько капель.
– Это что, все? Больше нет?
Сумасшедший виновато опускает глаза, но остается лишь вздохнуть. Поделать все равно ничего нельзя.
– Дай, съем чего-нибудь…
Оказывается, что и еда уже закончилась, и узнав об этом, Исэндар вздыхает, а сам чувствует, как в голове мгновенно вскипели мысли, подогретые жаром такого внезапного недовольства.
– Ты что, все съел? – хмурится он. – Да ты… ты издеваешься?!
Дурак лишь отворачивается, но и мальчик после быстро успокаивается и берет себя в руки.
Он поднимается. Еще ощущается головокружение и слабость, но они не очень мешают, так что уже скоро удается вновь заговорить, да и голос становится обычным, теряя оттенки недовольства, потому как сердиться все равно не хватает сил.
– Ладно… – вздыхает Исэндар. – Дойдем до города, а там что-нибудь придумаем. Может, поохотиться сумеем по пути? Было бы хорошо. Вставай, пора…
– Э! э… – восклицает дурак, сразу растерявшись.
Он ничего не говорит, только проводит взглядом кругом, а потом, следуя его примеру, осмотревшись, мальчик и сам замечает, что уже вечереет и скоро наступит темнота.
Сказать нечего. Да и выбора немного. Путь, которым повела судьба, в это мгновение идет узкой тропой сквозь густые заросли, как там, где дорога, спрятанная в кустарниках, уходила к тайной поляне – обители богини. Остается лишь вздохнуть, смириться и как-нибудь выжить. И Исэндар, закрыв лицо руками, опускается назад, чтобы скорее уснуть, а проснуться уже новым утром, новым днем, с которого и начнется истинный путь, вымощенный с самого начала смертельными испытаниями.
Впрочем, мальчик теперь хотя бы понимает, что даже самый невзрачный цветочек может быть опасен, и, хмурясь, он засыпает, все еще не скопив достаточно сил для полноценной бодрости.
