Комиссар полиции вспоминает

                                          
Жизнь человеческая - все-таки интересная, а временами трагичная или наоборот, весьма комичная и презабавная штука. Одним, подчас,  она преподносит серьезные испытания и суровые будни, а других почему-то,  щедро дарит неожиданными сюрпризами и незабываемыми приключениями. Кто может сказать, отчего это происходит и кто управляет этой рулеткой, которая кому-то приносит неожиданный выигрыш, а кому-то, раз за разом, подло и пошло выбрасывает зеро? Может быть, кто-то из вас полагает, что люди сами являются вершителями своих судеб или, все-таки их жизнями распоряжается кто-то другой? Кто нам может объяснить, как и почему, по какому алгоритму происходит это весьма несправедливое, по человеческим меркам,  распределение? 

Что касается меня, то я точно этого не знаю. Вернее сказать, у меня есть кое-какие предположения на этот счет, но я их стараюсь не афишировать, чтобы не искушать эту самую судьбу-индейку, способную выкинуть какое-нибудь коленце, которое может отрицательно повлиять на мою дальнейшую биографию. А в подтверждение своих слов я хотел бы рассказать об одном своем знакомом, который как никто, как мне кажется, подходит для иллюстрации того, что наша жизнь очень странная и подчас непредсказуемая вещь.

 Его зовут Иван Михалыч, он подполковник милиции, а теперь уже полиции в отставке и вот уже лет двадцать, как мой сосед по дачному поселку в Подмосковье. Как ни странно, внешне он совершенно не походит на работников этого ведомства и я, честно говоря, не совсем понимаю, как ему удалось до пенсии удержаться в этой системе. Потому что по внешнему виду он, особенно в гражданской одежде, этакий типичный деревенский мужичок, с простоватой рязанской физиономией. Хотя, если с ним немного пообщаться за рюмкой чая, то  довольно быстро становится ясно, что он не так прост, как можно было сразу подумать, а его запростецкий вид, как я потом понял, не раз его выручал в очень серьезных передрягах. Об одном таком случае он мне рассказал, когда меня с женой пригласили по-соседски, на день рождения его супруги. Кстати, пока не забыл, на счет юмора у работников внутренних органов. Есть мнение, что с этим чувством у полицейских дела обстоят неважно, так вот, когда я общался с Михалычем, то неоднократно отмечал, что с чувством юмора у него все в порядке. Правда, юмор у него весьма интересного, специфического свойства, видно сказывается профдеформация.

 Также с юмором дела обстоят и у врачей, видимо, тут все дело в том, что им по долгу службы и работы приходится часто сталкиваться со смертями и болезнями, а также с нелицеприятной изнанкой человеческой натуры. К примеру, у супруги имеются родственники, дядя и тетя, милейшие люди в общении, патологоанатомы по профессии. Так вот, когда в компании они начинают друг над другом подшучивать, предполагая что если кто-то из них умрет раньше, то оставшийся в живых будет его потом вскрывать. Зрелище не для слабонервных, надо заметить. Когда я в первый раз присутствовал при таком милом диалоге, мне стало не очень хорошо и потом я немало времени обнимался с белым другом, правда впоследствии, довольно быстро привык. Как я уже ранее заметил, профессиональная деформация - очень суровая вещь, которая накладывает отпечаток на человека, который вращается в этих, подчас, нечеловеческих условиях. 

Теперь по теме. Был июль месяц, поздний вечер, гости почти уже все разошлись, расползлись и разъехались, а мы с ним все еще сидели в его беседке, с недопитой бутылкой коньяка и наслаждались долгожданной вечерней прохладой. Наши супруги убирали со столов и мыли посуду, а мы травили анекдоты и байки из чужой и своей жизни. И вот тогда-то он и поведал мне эту историю, которую я, в свою очередь, хотел бы вам рассказать. Никаких настоящих имен не будет названо, так что Михалыч, я надеюсь, на меня не обидится. Михалыч, привет! Я все помню, бутылка коньяка, которую я проспорил, за мной! Впрочем, это совсем другая история. Дальше последует повествование от первого лица.

Эта история произошла в девяностые годы. Да-да, в те самые ужасные и благословенные, девяностые годы. Уже закончилась горбачевская перестройка, и меченого комбайнера, на его посту первого лица страны, сменил алкаш Борька. Советский Союз благополучно для всех, кроме него, развалился, а я, с отличием закончив Высшую Школу Милиции, попал работать опером в Московский уголовный розыск. В стране, катящейся под откос, даже по самым оптимистичным меркам, творился полный бардак, уровень криминала просто зашкаливал и у нас, порой не хватало ни сил, ни средств, что бы с ним бороться. Я в то время еще был стажером, и меня руководство направило на курсы по обмену опытом в славный, когда-то, город Питер. Попав в бывший Ленинград, я понял, что у нас в Москве, были, как говорится, еще цветочки, а вот в Питере, как раз, в то время, и творился полный бандитский беспредел. Бизнесменов и простых, благопристойных налогоплательщиков, резали и стреляли со страшной, какой-то нечеловеческой силой, а Северная Пальмира стала в то время неофициальной столицей наркобизнеса. 

Меня, на время стажировки, определили в отдел по контролю за незаконным оборотом наркотиков и как раз в это время, оперА, по наводке, задержали курьера из Средней Азии с партией героина. Его быстро “раскололи” и стало известно, кому он вез посылку. Это был известный, местный уголовный авторитет, на которого было много косвенных улик, но не было конкретных, стопроцентных доказательств. Контакты посыльный сдал, а вот когда ему предложили за уменьшение тюремного срока доставить посылку по адресу, то он категорически отказался. И в этом не было ничего странного, он отлично понимал, что после этой доставки шансов выжить у него не было никаких. Мы знали, кому предназначались наркотики, но задерживать их не было смысла, им нЕчего было предъявить. Операция зашла в тупик, и руководство в отчаянии чесало репу, не зная, что делать дальше. А я был молодой, глупый, инициативный до полного идиотизма, черт меня тогда за язык дернул, и я предложил на совещании полковнику, который руководил отделом:
      “ – Давайте, Сергей Сергеич, я им передам посылку, меня же здесь никто не знает, а вы их потом всех накроете с поличным”.
А полковник, я помню, матерый такой был, фронтовик, он еще Паулюса в плену допрашивал, посмотрел на меня со снисходительной улыбкой и сказал:
      “- Нет, Ваня, не буду я твоей жизнью рисковать, ты нам нужен живым, да и  Петрович меня потом без хрена с редькой съест, если с тобой что-нибудь случится. Тем более, что ты этих отмороженных ребят совсем не знаешь, для них человека отправить на небеса, все равно что высморкаться. А если они тебя, не дай Бог, вычислят, так оно и будет, даже не сомневайся. Так что не торопись поперек батьки в пекло, никуда они не денутся, в другой раз их возьмем”. 
Мудрый был человек, этот Сергей Сергеич, царство ему небесное. Сейчас таких, в наших органах, просто нет. Но, видимо начальство на него надавило, на операцию дали “добро” и я с полным чемоданом героина, на метро поехал в бандитскую малину. Встреча должна была состояться в ресторане “Тихая жизнь”, что на проспекте Энергетиков и вот, часиков в шесть вечера, я со своим чемоданом зашел в эту цитадель криминала. Как было условлено, я подошел к администратору и сказал, что мне нужна посудомойка Марь Иванна. Администратор, побледнев, куда-то ушел, а вместо него пришел какой-то чувак в малиновом пиджаке, а с ним два здоровых паренька с тупыми физиономиями.
        - Привет! – сказал чувачок и присев в кресло и закурив, стал меня пристально рассматривать.
        - Привет, - ответил я, не зная, что он от меня ожидал.
        - Ничего не хочешь мне сказать? – спросил малиновый пиджак, пуская дым к потолку, - пока еще можешь говорить.
Качки, как я заметил, стали меня с интересом разглядывать. И здесь я, кажется, в первый (или в последний) раз пожалел о своей инициативе.
        - Ну, я посылку привез, - ответил я, насколько смог твердым и решительным голосом. Но, я совсем не уверен, что это так же круто выглядело со стороны.
          - Посылку должен быть привезти Чингиз, а ты, что-то на него совсем не похож, - улыбнулся чувак в кресле, - ну, давай, рассказывай, что вы там, в своей мусарне, задумали, и чем быстрей расколешься, тем легче умрешь.
И пустив колечко дыма к потолку, кивнул одному из качков:
          - Петро, посмотри, что в чемодане. Только, давай там, осторожно. 
Тот кивнул и ушел куда-то с моим чемоданом, а я во второй раз уже пожалел, что ввязался в эту авантюру.  Я совершенно отчетливо понял, насколько был прав мудрый Сергей Сергеич, нужно было мне, дураку, его послушать. Оружия у меня при себе не было, о микрофонах и прослушке на теле мы в то время ничего и не слышали, на помощь мне никто не придет, так что нужно было выкручиваться как-то самому.
            - Так Чингиз заболел, - сказал я как можно убедительней, - вместо него меня послали.
            - Чингиз заболел? – недоверчиво переспросил малиновый пиджак и в это время пришел качок и что-то сказал ему на ухо. Я понял, что он ему сказал на счет посылки, но на этот счет я был спокоен. В ней был стопроцентный герыч и мы его ни чем не подменяли. Чувак в пиджаке на минуту задумался, дымя сигаретой, а потом сказал:
            - Колян, ты мне за него головой отвечаешь, - один из качков рядом с ним кивнул, - не дай Бог он съ…(цензура!) Понял меня? Отведи его в бар. Выпивка за счет заведения. Кстати, обыщи его.
Чувак в малиновом пиджаке, а за ним и качок, ушли, а мы с Коляном остались.  Колян встал и похлопал меня по карманам. Из одного он вытащил телефон, а из другого кошелек, все это он положил себе в карман. Не успел я обрадоваться, что все благополучно для меня прошло, как Колян пробасил:
            - Пошли, фраер!
Он мне указал вектор движения, и я пошел в указанном направлении. Мы прошли в бар и присели за столиком в углу заведения, на который мне кивнул сопровождавший меня Николай. Не успели мы расположиться за столиком, как к нам подошла официантка.
              - Добрый вечер! – улыбнулась она, - что будете заказывать?
              - Мне пива, - ответил я, постаравшись в ответ улыбнуться официантке, но у меня, по-моему, это плохо получилось.
              - В мусарне своей  будешь заказывать, легавый, если останешься живой, а пока притухни, - сказал мне Колян, - Даша, принеси нам водочки, ну и закусить.
              - Хорошо, - ответила официантка и отошла от столика.
Я сидел за столиком и лихорадочно прикидывал, стараясь не смотреть на своего визави, как мне отсюда слинять. В принципе, я свою задачу выполнил, чемодан с наркотой передал, и теперь наших клиентов вполне возможно задержать с поличным. Вот только когда возникнет этот “эпик фейл”, как выражается сейчас молодое поколение, желательно здесь не присутствовать. Да и сигнал к началу операции, как было условлено, мне нужно было подать. А для этого я должен был выйти из дверей заведения и, стоя на ступеньках, закурить сигарету. Вот только как это сделать? Можно было конечно попробовать прошмыгнуть к выходу, но его от меня загораживала глыбообразная фигура Коляна. А выпуклость в районе левой подмышки на его пиджаке мне красноречиво говорила о