Ноябрь. Пасмурно и сыро. Окно забрызгано дождём. Косые полоски стекают по стеклу, разрисовывая его в постоянно изменяющиеся, уплывающие узоры. Капли отстукивают вяло, безо всякого ритма свою историю по наружному откосу: «тук, тук-тук…, тук, тук…». Прозрачный прямоугольник в белом пластиковом обрамлении занавешен с внешней стороны сероватой пеленой мороси. Он мне показывает, казалось бы, уже много лет один и тот же, но всегда со своим особым настроением, в разных красках, с разными эмоциями мир. Иногда этот мир мне говорит: «Дождь – самое главное на земле. Сейчас он смоет всё плохое и начнётся новая красивая жизнь. Ты только подожди немного. Вот уже солнце лучами раздвигает облака, и строит радужный мост, по которому можно взойти в счастье!»
Иногда это же окно мне показывает небо не такое серое и низкое, как обычно в это время года, а лишь немного нахмуренное, как будто оно слегка загрустило, задумалось о чём-то… И в такие моменты даже язык не поворачивается назвать тот осенний мир с дождём унылым – он лёгок и светел, наполнен надеждами на светлое будущее. Лишь слегка дождь печально поглаживает длинными пальцами багровую листву разрумянившегося клёна и застенчивую притихшую берёзку, будто утешает их, обещает скорый зимний сон и полный покой под пушистым белым покрывалом.
Сейчас дождь лениво, но назойливо постукивает по подоконнику и оконному стеклу, хмуро и неторопливо, даёт возможность моим мыслям так же замедленно растекаться, прикасаясь к тому, что вижу там, в том мире осени и печали. Пустой двор, озябшие три берёзки, мокрые скамейки, умытый раскрасневшийся грибок на детской площадке, подрагивающие лужи на асфальте, еще зелёная, но уже прощающаяся со своими перспективами трава на газоне (ночью по ней мороз разгуливал и дал ей понять, что молодость прошла).
Потемневший от мороси соседний дом с множеством таких же окон, прозрачных, занавешенных шторами, тюлем, жалюзями, с горшками цветов и без… стоит монолитом. У него тоже всегда разное настроение и цвета он свои меняет в зависимости от мироощущения – он то светится от яркости своей белизны, то тускнеет в тон серого неба, то будто плачет, покрываясь тёмными мокрыми потёками… А за каждым окном – люди, судьбы, истории, жизнь и смерть, счастье и горе, радость и мука, труд, наслаждение, тревога, ожидание, волнение, любовь… Всё это разделено перегородками, обособленно, но оно постоянно находится в движении, как кровь в человеке, перетекает, движется, не застаивается в одном месте, в одном органе, так и в доме – за тем окном сегодня наслаждение, удовольствие, в завтра сюда тревога перетечет или волнительное ожидание или вдруг разгорится скандал с битьем посуды… В этом доме одновременно всё то, чем живут люди, каждый из нас, только в разное время, в разные периоды. А дом вобрал в себя всё это сразу, оно только передвигается хаотично из одного окна в другое окно, из другого - в третье, а затем обратно во второе…Так и живет дом напротив и следующий дом так же и все, все дома в городе так живут. Они прячут за своими стенами и счастье, и радость, и грусть, и скандалы, и примирения, и вкусные обеды, и расстроенных, и голодных, и злых, и стонущих… А над домами огромное серое тяжёлое унылое небо одно на всех с протекающим дном, из которого сочится тоскливая морось, дождевая пыль рассеивается в воздухе, проникает везде. И войти в эту серую пелену совсем не хочется, как хорошо, что меня окно и стены отгораживают от всего, что там, и мне спокойно и тепло. Играет тихая музыка, тихо мурлычет кот, пахнет кофе... А еще рядом со мной мог бы и ты сидеть и смотреть в тот холодный мир. Возвращайся скорее, пусть рассеется эта моросящая мгла. Я скучаю...
Спасибо огромное, Танюша. 
