ЗАБРЕЛА В НЕПРОЖИТЫЕ ГОДЫ

      Людмила Петровна сегодня опять плохо спала. То ли погода переменчивая влияет, то ли ещё что, но бессонная ночь окутала своим вялым шлейфом и утро. Едва поднявшись с постели, Людмила Петровна поняла, что весь день её сегодняшний будет таким же вялым – слабость сковывала всё тело, ноги не хотели передвигаться по квартире, а на десять утра она записана к врачу. Очередной раз себе сказав: «Надо, Мила, надо!», - женщина глотнула чайку и засобиралась. В таком возрасте (а Людмиле Петровне скоро исполнится восемьдесят лет) уже и одеваться на выход из дому составляет немалого труда. Но вчера милая сестричка из поликлиники перезванивала ей, уточнить, будет ли она на приёме, Людмила Петровна подтвердила, что обязательно придёт. И сыну тоже обещала, что обязательно сходит в поликлинику, вот теперь и нельзя подводить, раз обещала.
    По выработанной десятилетиями работы в школе и её природной интеллигентностью привычке, Людмила Петровна всегда выходила из дома так, будто шла на приём к президенту, как любил шутить её покойный муж. Она аккуратно причёсывалась, надевала деловой наряд, лаковые туфельки её тридцать пятого размера всегда были до блеска чисты и сияли, как новые. Такая же сумочка лаковая с красивым металлическим украшением в виде пряжки тоже стала уже неизменной спутницей на много лет. Сейчас уже дни стали прохладными, Людмила Петровна надела светлый плащ и бледно-голубой шарфик на шею, который ей когда-то подарили ученики на Восьмое марта. Она давно уже не работает в школе, живёт одна, сын переехал в Москву, там женился, там же работает. Она его не тревожила никогда никакими просьбами, её Саша и так был очень внимателен к маме, продукты привозил каждый выходной и всё время заводил разговоры о том, чтобы мама переехала к ним жить. Но она чувствовала, что своё земное призвание уже выполнила; ей казалось, что каждый теперь думает так же о ней и может попрекать за то, что она до сих пор еще занимает место на земле. Отсюда в душе было некое недоверие ко всему окружающему, а может быть, зависть ко всему молодому. Она любила одиночество и не позволяла себе ни у кого просить помощи или жалости, а потому и сыну отказывала. 
    После поликлиники надо было зайти в аптеку. Рецепт Людмила Петровна положила в наружный карман сумки и пошла… Но она совсем забыла, что в самом здании теперь имеется аптечный пункт, забыла напрочь и пошла на автобусную остановку. В салоне автобуса ей уступила какая-то девушка место и, заботливо придерживая за локоть, помогла сесть. Усталость, видимо, была на её бледном лице и всё больше овладевала её телом. Она на мгновение прикрыла глаза. Лёгкий гул, покачивание автобуса сделали своё дело, и пожилая женщина задремала на какое-то время. Когда очнулась, большая толпа пассажиров торопилась на выход, Людмила Петровна тяжело поднялась с места, не совсем понимая, где она и куда идёт. Все выходят, и она тоже с потоком людей очутилась на улице.  Так же с потоком людей она перешла на противоположную сторону улицы на светофоре, затем шла прямо и прямо… Ей очень хотелось где-нибудь присесть. Едва переставляя ноги, семеня мелкими шажками, она глазами упорно искала скамейку. Мыслей в голове больше не было никаких, куда, зачем она идёт, главное, чтобы не упасть, ей нужно найти скамейку и посидеть, отдохнуть. И вот нашла, остановка транспорта, там скамейка, женщина устало опустилась и закрыла глаза. Пустота, темнота, но зато она понимала, что теперь не упадёт на асфальт, отдохнёт и пойдёт дальше. А куда?
  Неизвестно, сколько так просидела Людмила Петровна, но поняла, что её кто-то позвал. Мужчина трогает за плечо:
  - Людмила Петровна, я смотрю вы ли это. Я в магазин выбегал из отдела, вижу вы сидите, иду обратно, вы так и не уехали. Вы чего здесь, куда сейчас хотите ехать?
  - Домой мне надо.
  - Домой? А почему вы здесь ждёте автобус? Как вы хотите отсюда до дома доехать?
  - Да, я жду, жду автобус, а его нет почему-то, долго нет, я уже проголодалась. Домой надо.
  - Я понял. А давайте-ка я вас отвезу, у меня машина за углом. Пошли, сможете пройти вон до того дома?
  - А ты знаешь, где я живу разве?
  - Знаю, Людмила Петровна, знаю. Я же с вашим сыном учился, я был у вас дома много раз. Вы меня не узнали, я Андрей Малышев. А помните, как вы в десятом классе в воспитательных целях после уроков велели мне читать вслух для Юры Борисова Достоевского «Преступление и наказание». Ведь на пользу пошло нам обоим, я сейчас капитан полиции, а Юра тоже нормальным мужиком стал. А как ваш Сашка? Давно приезжал? Мы с ним уже с полгода не виделись.
   -  Сашка? Да, я тоже давно не видела его. А мы куда идём?
   - Вот, садитесь в машину, сейчас поедем домой, - мужчина помог Людмиле Петровне сесть в легковой автомобиль. Проводил её до дверей квартиры. Она с недоверием смотрела на него, ждала пока тот уйдёт, чтобы достать ключи из сумочки и открыть дверь. Было понятно, что она так и не узнала его.
   Капитан Малышев спустился на лифте на улицу и достал телефон.
  - Сань, Андрей беспокоит. Помнить еще? Знаешь, был бы ты сейчас рядом, я не постеснялся дать тебе в морду, даже будучи в форме. Ты что же стал таким москвичом знатным, что мать родную не можешь навестить. Не ожидал от тебя такой подлости. Когда последний раз у Людмилы Петровны был? Почему она одна мыкается по городу?
  - Андрюха, ты чего кипятишься? Три дня назад был у мамы. Что случилось? Я уже год прошу её переехать к нам, она никак не соглашается. Так что случилось? Что с мамой?
  - Всё нормально, дома она. Но ты не врёшь, что видел три дня назад?
  - Не вру, а говорил с ней вчера, напоминал, чтобы она сегодня пошла в поликлинику. С утра звоню ей, хочу спросить, как сходила, что врач сказал, она не берёт трубку.
  — Значит так. Я её встретил в другом конце города, около своего отдела, сидела на остановке. Говорит, домой еду, жду автобус. А я-то понимаю, что там не идут маршруты к вашему дому. Привёз её на машине сейчас, довёл до квартиры. Она, похоже, так меня и не узнала. Сейчас проверю, зашла она домой или нет. Ты давай, займись её здоровьем. Нельзя её одну оставлять. Буду держать на контроле. Людмила Петровна из нас людей сделала, так что мы в долгу перед ней.
  - Спасибо, Андрюха. Я вечером приеду в Солнечногорск. Будем что-то решать.
  - Мамуль, ты как? Где ты сейчас? Сходила к врачу?
  - О, Андрюша. Да-да, сходила. Дома сейчас. Всё в порядке. Я только телефон не брала с собой, забыла, видимо. Вот он лежит здесь на тумбочке.
- Мам, я Саша, мам, это не Андрей, Саша, сын твой. Мамуль, ты главное, больше сегодня никуда не выходи из дому, ладно. Ты, наверное, устала, отдыхай сегодня. Я вечером приеду, привезу тебе твоих любимых пирожных. А врач тебе лекарства какие-то прописал?
  - А, ты Саша! Я сегодня встретилась с Андреем Малышевым. Такой хороший мальчик вырос. Мне показалось, что это он звонит мне. Такой хороший парень, подвёз меня на своей машине. Я помню, как вы здесь дома опыты ставили с ним, как он поедал мои пирожки. Как быстро время пролетело. Он такой взрослый уже. А ты, сынок, как поживаешь? Давно ты обо мне не вспоминал. Это сколько же мы с тобой не виделись уже? Ты тоже подрос, наверное?
  - Мам, мы виделись в воскресенье, а сегодня среда. Ты же знаешь, я на работе. Мамочка, я вечером к тебе приеду. Как ты себя чувствуешь сейчас? Врач тебе что сказал, лекарства тебе какие-то надо привезти?
  - Нет, что ты! Какие лекарства. Всё у меня нормально, зачем мне лекарства. Я просто сегодня плохо спала ночью, немного голова кружится. Днем посплю. Ты, сынок, не волнуйся.
  Вечером Саша приехал к маме. Стал открывать дверь своим ключом, понял, что она вообще не заперта. В коридоре горит свет.
  - Мамуль, это я. У тебя дверь открыта. Мааам! Ты где? – Андрей обошёл квартиру, опасения подтвердились, мамы не было дома.  – Господи, и где искать её теперь, уже стемнело. Если дверь не заперта, сумочки её и плаща нет, значит, снова ушла. Но куда она могла пойти?
  - Андрей, это Саша. Прости, что отвлекаю. Мы с тобой сегодня общались.  У меня проблема. Приехал к маме, квартира открыта, её дома нет. Где искать - ума не приложу.
  - Понял. Сейчас я своим дам поручение, чтобы проехали по городу, может снова где-то заблудилась. Это болезнь, Сашок. Мы таких стариков иногда находим в самых разных местах. В больницы тоже позвоню. Ты сиди дома и жди, а вдруг вернётся, может она у соседей. Что выяснится, я тебе сообщу.
    Людмила Петровна нашлась только под утро. Полицейский наряд по просьбе Андрея просматривал все улицы и дворы. На одной из детских площадок рядом с деревянным сказочным домиком они заметили дворовую собаку, активно виляющую хвостом. Рядом с ней явно был человек. На узенькой скамеечке в домике сидела маленькая элегантная старушка в светлом плаще, седые волосы аккуратно собраны сзади в пучок. Она крепко сжимала продрогшей рукой свою дамскую чёрную сумочку, а другой гладила пса, который будто хотел её куда-то позвать: то отбегал, виляя хвостом, то снова подходил ближе. Слабый голубоватый свет уличного фонаря и зарождающегося рассвета делали фигуру старушки ещё более утончённой, бледной и такой одинокой и жалкой.
  - Доброе утро, Людмила Петровна. Вот вы где! Пошли с нами, согреетесь сейчас в машине. Там есть у нас чай горячий.  Сможете встать? – Полицейские аккуратно подняли дрожащую от холода пожилую женщину, которая не могла назвать ни свой адрес, ни своё имя, помогли ей сесть в автомобиль и отвезли в больницу. 
  Каждое утро Александр приходил к маме, чтобы покормить её, узнать о её состоянии за прошедшую ночь. Ему иногда говорили соседи по палате: - Зачем приходите сюда, ведь она всё равно не узнаёт уже вас? Можете нанять кого-то, кто будет ухаживать. 
  - Но зато я её узнаю, она моя мама, - отвечал Саша. – Она же меня не оставила на чужих людей, когда я в детстве был таким же беспомощным…
  Люди стареют не ежегодно, не ежемесячно, и даже не ежедневно… люди стареют еженощно, особенно если они эти ночи проводят в одиночестве — наедине со своими тяжелыми мыслями. Бессонная ночь состарила Людмилу Петровну одномоментно на много лет, вот она и заплутала в тех непрожитых ею годах, куда завело её одиночество.