Пауки сплели паутину в отравленном городе, но мне все равно, я под гипнозом. На войне гибнут люди, а президенты улыбаются с телеэкранов. Но мне это безразлично, мой день слишком одинок. Мой рок-н-ролл убивают, мечты тонут во мраке, но я больше ничего не чувствую. Заветные пути закрыты, в волшебство никто не верит. Но у меня нет планов сладкой мести - разум холоден и не способен на гнев. Наркотик выворачивает мир наизнанку, но это больше не радует меня. Девушка ждет в машине, но я не вернусь к ней. Сумасшедшие картины превратились в рекламу. Я не способен на безумие. Я не способен на самоубийство. Я могу лишь курить сигару и ждать, когда кончится эта чужая жизнь.
И если что-то еще может разбудить меня, вырвать из заключения, заставить встать и посмотреть в зеркало, то только крик; разрывающий, бьющий под ребра, сдавливающий горло холодной гитарной струной. Мне необходимо это отчаяние, чтобы не отчаяться самому, не упасть в вязкую кому. Когда я слышу его, то понимаю, что я не один, и сдаваться рано.
