Писец Биран открыл чистую книгу и заскрипел пером….
Погожим осенним днем в библиотеку Британии пришел молодой путешественник Томирко. Он бродил по свету и собирал сказания и легенды.
Хлое- библиотекарь встретила его радостно. Откинув золотую челку со лба, он светло улыбнулась - «Томирко, сколько лет сколько зим, а я уж было решила, что никогда тебя больше не увижу.» Хлое нахмурилась – «Неверный, ты бросил меня!» - театрально заламывая руки и растягивая слова воскликнула девушка. И оба расхохотались. Хлое забрала у Томирко дорожный плащ – «Да ты присаживайся, я не отпущу тебя сегодня. Будешь рассказывать, все что видел.» Томирко замахал руками – «Да недели не хватит все рассказать. Я передам тебе свои записи. И если можно возьму пару чистых книг.» Хлое собирала со стола свитки и Томирко уловил в ее молчание, странное напряжение. Плюхнувшись на стул и положив ногу на ногу он поймал локоть Хлое и слегка сжал – «Хлое, мне действительно надо закончить одно дело. Ты сама не простишь мне если я упущу эту возможность.» Девушка мягко высвободила руку - «И сколько времени ты пробудешь в Бритте?» Томирко кинул шляпу на стол и запустил руку в густые вьющиеся крупными кольцами черные, как смоль волосы производя на голове полный хаос – «Только до утра. Еще до полудня я должен быть в порту.» Он виновато пожал плечами. Хлое скинула свитки в сундук и хлопнув крышкой обернулась к Томирко – «Тогда эта ночь принадлежит мне.» - не давая возможности оспорить это странное заявление Хлое выскочила из комнаты и Томирко слышал, ее мягкую поступь по скрипучем ступеням библиотечной лестницы. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Где-то через четверть часа Хлое мягко коснулась плеча Томирко. На столе исходила ароматным паром золотистая уха. За миской показывал румяный бок сладкий персиковый пирог. Тонко пах ежевикой травяной чай в блестящих кружках. Пока Томирко ел, Хлое молча разглядывала его уставшее и немного изменившееся и повзрослевшее лицо. Уперев локти в стол и подперев ладонями румяные щеки, она с легкой улыбкой наблюдала за свои другом. За окном быстро темнело. На улицах становилось тише. Последние посетители покидали библиотеку. В комнате царил полумрак. Где-то за стеллажами с книгами похрапывал и бурчал во сне писец Биран, клюя носом в свиток и растирая еще не высохшие чернила. Холе поставила свечу на край стола и села напротив Томирко – «А то дело, ради которого ты вновь так скоро покидаешь Брит, стоит ли того?» Томирко подвинул к себе кружку с пивом и в задумчивости постучал пальцами по столу – «Я не хотел говорить тебе об этом, не получив законченный вариант и не подтвердив свои догадки. Но понимаешь ли Хлое, я словно бы и сам не уверен в том, что смогу докопаться до истины.» Хлое недоверчиво покачала головой, а Томирко продолжил – «история по истине уникальна и стоит всех затраченных на нее
усилий, но что-то меня беспокоит, и я хочу попробовать снова вернуться туда, где слышал об этом удивительно явлении и проверить все сам.»
«Ты так и не скажешь мне, что это за история?» - нахмурилась Хлое – «Я думала мы друзья, и ты мне доверяешь. Неужели ты думаешь, что я способна пустить в ход историю не получив твоего согласия.» Томирко удивленно взглянул на Хлое – «Я вовсе и не думал об этом, тут дело в другом. Мне просто хотелось предоставить тебе все в полном объеме, не давая шансов сомнениям и недомолвкам.» Он сделал большой глоток из кружки и снова заговорил – «Пойми, если это только досужие выдумки, то я записал бы это как одно из народных сказаний, и не мучился бы далее. Но есть шанс, что под загадочной историей есть, что-то большее и я просто обязан проверить.» Хлое откусила печенье и повертела им в воздухе – «Так не делают» - с досадой проговорила она – «Ты растравил мое любопытство и уходишь от ответа.» Томирко рассмеялся – «Ох женщины. Даже самые умные из вас любопытны, как кошки, это у вас в крови.» Хлое со смешком хлопнула ладонью по столу – «Это комплимент или ты пытался меня обидеть?» И оба снова расхохотались. Но вспомнив про Бриана снова понизили голос. «Ладно» - махнул рукой Томирко – «Ты все равно не отстанешь». Хлое подалась вперед и в ее глазах заплясали огоньки задора. И Томирко начал рассказывать – « Я пересекал океан на одном из судов, что принадлежат торговцам, поставляющим товары в отдаленные уголки мира. Мне стоило не малых усилий напроситься к ним на судно. И пришлось хорошо заплатить. Их путь пролегал через Нью-Джелом в Магинсию и я рассчитывал уговорить капитана на небольшой крюк в сторону Монглоу. До Нью-Джелома было уже рукой подать, когда на судно напали пираты. Не буду вдаваться в мрачные подробности этого происшествия. Скажу только одно. Не зная о том, что в этих водах последнее время участились пиратские нападения, ни капитан, ни купец, не позаботились о должном вооружение и охране. И вскоре судно было захвачено, товары разграблены, члены команды в большинстве перебиты, купец с частью своих людей успел покинуть судно и сбежать на единственной шлюпке.
Гнаться за ними не стали. Видимо посчитав, что они сгинут и без посторонней помощи, пираты удовлетворились товаром и той частью людей, что попала в их плен. В том числе и я. Часть пленников, тех, что покрепче пираты посадили на весла, приковав к скамьям неподъемными цепями. Остальных заперли в трюме. Много дней мы питались тухлой рыбой и почти обходились без воды. Некоторые не выдерживали таких условий и умирали у нас на глазах. Их трупы продолжали оставаться в трюме. Один из матросов стал стучать и кричать, что б вынесли умерших. Его выволокли на палубу и больше мы его не видели. Примерно к утру третьего дня разразился шторм. Трюм заливало, крики и удары волн оглушали меня. Но вскоре все закончилось, так же неожиданно, как и началось. А через какое-то время к нам в трюм кинули пленного гребца. Он был очень плох. Нога его была стерта почти до кости в том месте, где его крепили к цепи. А на обоих руках были глубокие кровавые следы, видимо руки тоже были скованны цепью между собой. Его ладони представляли из себя сплошную рану. Он не приходил в сознание, метался и бредил. Постоянно повторяя что-то о морском дьяволе, восседающем на ужасной прозрачной ламе сотканной из самой воды. И просил пить. Время от времени бедняга начинал кричать. Поминая все того же ужасающего дьявола, что потрясал посохом призывая бурю. Никто не принимал всерьез бред умирающего. И никто не давал ему воды. Всем было ясно, что парень и дня не протянет. Тратить воду на умирающего было непростительным расточительством для живых. Так оно и случилось гребец умер так и не придя в сознание. Не знаю, сколько мы плыли, я ослабел окончательно и потерял надежду и счет времени. Когда, наконец, открыли трюм и стали нас выпускать, я, к стыду своему упал в обморок от света и воздуха. Всех нас загнали в хижину, накрытую пальмовыми ветвями. Вскоре нам сообщили, что за часть из нас потребуют выкуп. Те же за кого выкупа не предоставят, будут проданы с торгов на невольничьем рынке либо останутся на этом острове. Я окончательно пал духом. Не уверенный, что за меня кто-то может дать выкуп мысленно, я уже прощался со своей свободой, а то и вовсе с жизнью. Проводя время в хижине, я занимал пленных рассказывая им легенды. Вскоре за мной пришли, на мое удивление это была девушка. Немного грубоватая и резкая, но по своему красивая. Очень смуглая, со светлыми выгоревшими на солнце волосами и яркими миндалевидными темными глазами. Она грубо подталкивала меня в спину обратной стороной пики, толкая в сторону весьма приличного и крепкого домика. Подгоняя меня резкими вовсе не подходящими для девушки словами. Переступив порог, я увидел капитана того самого пиратского корабля, что испортил мне путешествие. На удивление он выглядел очень цивилизованно. Это был мужчина чуть за 30, крепко сбитый, невысоко роста, темная, загорелая в красноватый отлив кожа, ясные и умные но холодные голубые глаза. Он был чисто выбрит, короткая аккуратная прическа, темно русый с выгоревшими волосами. Черные высокие ботфорты, модные темно малиновые брюки, белоснежная распахнутая на груди рубашка, открывала взгляду косой широкий шрам, уходивший куда-то вниз за края ткани. «Прошу прощения за грубость Анниты, моя дочь выросла тут и не видела иного общения. Да вы проходите молодой человек, не стесняйтесь» - заговорил капитан, жестом указывая мне на стул. Вот так из разговора с капитаном, я узнал, что за меня дают хороший выкуп. Капитан вернул мне все книги с моими записями. И позволил жить на острове почти на равных условиях со всеми. Теперь мое передвижение стало свободнее, я мог передвигаться как мне угодно по всему острову, служившему пиратам убежищем. Но к вечеру я обязан был приходить в хижину и проводить ночь с остальными пленниками. Время от времени, когда я заходил в таверну «Капитан Ким Туга» кто-то из жителей этого острова, пивших там крепкий эль, настойчиво просил меня рассказать о моих путешествиях или прочитать им что-то из моего собрания легенд и сказаний. И тогда вокруг стола собиралась толпа, внимавшая моему рассказу и подбадривавшая меня выпивкой и выкриками. Должен заметить, что пираты народ эмоциональный, но, как и прочие любят слушать хорошие истории. Так вот тянулось время, пока я ожидал назначенного часа сделки, когда меня должны были передать тому, кто готов был платить за меня выкуп. Однажды я забежал в таверну пропустить кружечку, за соседним столом спал завсегдатай этого заведения. Одноногий и очень старый Джузе. Когда-то он был неплохим бойцом и свирепым пиратом. Но время и выпивка сломили его. И теперь он проводил дни в таверне попрошайничая денег и выпивки и приставая ко всем с глупыми и бессвязными россказнями. Пока я потягивал эль Джузе вдруг дернулся во сне, и сел бешено вращая налитыми кровью глазами – «Ты!» - ткнул он в меня пальцем. – «Ты отнимаешь мой хлеб!» Вдруг Джузе рассмеялся пьяным и злобным смехом, но икнул и затих. А потом продолжил, на удивление трезвым голосом – « Много ты знаешь молокосос, я вот в твои то годы..» - тут Джузе сделал неопределенный лихой жест рукой. Видимо желая доказать мне как он был хорош. И продолжил – «Ты ведь был там, но так и не видел его. А я! Я своими глазами… и ламу его треклятую!» - Джузе растопырил пальцы и так резко поднес руку к лицу, что чуть не ткнул себе в глаза. Предчувствуя в пьяном бреде Джузе, что-то невероятное, какую-то тайну, новую потрясающую историю, я, повинуясь наитию, купил ему выпивку и подсел напротив. Джузе устремил на меня немигающий рыбий взгляд своих выпуклых глаз и ухмыльнулся. Сделав большой глоток он неожиданно заговорил – «Аккурат после вашего возвращения, ну да, точно в тот день, когда привезли новую партию рабов. Ребята наши делили тут разное меж собой и я сам слышал.» Я с трудом сдержал протестующий возглас. Джузе приписал меня к сборищу этих головорезов. Видимо считая, что я участвовал в набеге. Впрочем, я не стал вдаваться в объяснения и поправлять его. Предоставив ему рассказывать дальше.
А Джузе продолжал ничего не заметив –«Парни говорили тогда, что буря разразилась неожиданно. И когда волны
