Актёрский роман Глава 6 Флудистка

Глава 6
Флудистка

Базлов оценил Евгению Таганцеву вполне однозначно – у него, как и у Анина, слюнки потекли. Никогда он ещё не встречал такого сочетания детского лица и взрослого тела. Супрематизм какой-то, подумал он, однако, держал себя в рамках приличия.
Таганцева принесла огромный букет алых роз, гору заморских фруктов, арманьяк и большую банку чёрной икры.
– Больше не было, – бесхитростно сообщила она, выкладывая продукты на кухонный стол и одновременно поглядывая на дверь комнаты, за которой Анин возлежал на диване, укрытый пледом, в позе эмбриона.
Главврач предупредил Базлова, что Анин будет просыпаться именно «через» позу эмбриона. «Дайте ему сразу чаю, шоколадную конфетку, и всё будет хорошо».
– Кажется, именно чёрную икру он и не любит, – вспомнил Базлов, невольно любуясь Таганцевой.
Всё у неё был: и бедра, и стройные ноги, и гордая шей, и даже беспечный взгляд человека, которого жизнь ещё не била, а исключительно несла на волнах счастья. А ещё такой гордый поворот головы, что невольно напрашивалось слово «королевский». По-о-ро-да, сообразил Базлов.
– Ничего, полюбит, – беззаботно качнула прекрасной головкой Таганцева.
И Базлов ещё раз удивился, потому что она была непосредственна, как морской ветер. Нет, волна, решил он поспешно и даже облизнулся, как кот на сметану.
Евгения Таганцева заглянула в комнату, встав, как балерина в третьей позиции. У Базлова едва не отвалилась челюсть. Да у неё природная грация, сообразил он и на какое-то мгновение забыл об Алисе, хотя, разумеется, ей первой отдавал предпочтение и ей первой сообщил о происшествии, но она отказалась приехать, сославшись на детей, мол, не с кем оставить, роль надо учить для сериала, уборка, то да сё, семейное исчадие, в общем. Пришлось искать Алисе замену. И кажется, не прогадал, обрадовался Базлов, хотя Герта Воронцова тоже была анонсирована в качестве спасителя души и тела Анина. Но вначале Базлов позвонил именно Таганцевой, и дело было решено мгновенно, без всяких ужимок и кривляний типа: «Я подумаю» или «Ещё не решила и перезвоню». Таганцева прискакала мгновенно, словно жила не за тридевять земель, а в соседнем подъезде.
– А он скоро проснётся? – оглянулась она, словно прочитав его мысли и заставив действовать Базлова с величайшей опаской.
Базлов подошёл сзади и словно бы невзначай вдохнул запах её волос. Она пахла, как молочный щенок. Повезло же Анину, пронеслось в голове у Базлова. То, что у них роман, он нисколько не сомневался.
– В течение двух суток.
– Придётся ждать, – вежливо отодвинулась Таганцева.
Базлова это нисколько не покоробило, такие детали он считал мелочью.
– Пойдём трахнем по рюмочке, – предложил Базлов, зная, что в отношении женщин настойчивость всему голова. – Попробуем вашей икры.
Льстить женщинам он не умел, а чувствовал себя неуклюжим, как все громоздкие люди, наделённые непомерной силой, поэтому действовал чрезвычайно осторожно и никогда не был активной стороной в процессе знакомства, кроме что разве с Алисой, от которой сходил с ума. Впрочем, они не оставляли его без внимания, но в жизни, как ни странно, у Базлова женщин было не так много, помимо жены, – секретарша, блондиночка Рая Герсонова, которую жена выжила сразу, как только увидела за конторкой в офисе Базлова, и Мариночка Орлова, к которой Базлов одно время мечтал уйти. Орлова работала кассиршей в супермаркете, была на четверть китаянка и писала верлибры, в которых Базлов абсолютно не разбирался. Но всё это было до появления Алисы Белкиной. Рыжая Алиса затмила всех и без остатка поглотила мысли Базлова. Правда, Базлов с ней ещё ни разу не переспал, а только подбирался с осторожностью пуганого зверя. Мешали подпорченная в юности половая ориентация, скепсис Ингвара Кольского в отношении женщин и, разумеется, бдящее око Лары Павловны.
– Подождём, – решила Таганцевой, игнорируя призыв Базлов.
Базлову вдруг страшно захотелось поговорить с ней о предмете его страсти – актрисах, и узнать, почему она сама не актриса, хотя налицо все признаки. Единственная ниточка, связывающая его с этим миров, был Анин, но он ехида, а с Алисой Белкиной по вполне очевидным причинам Базлов на эту тему говорить не мог.
– Э-э-э… – неожиданно открыл глаза Анин и сел, опустив ноги на пол. – Что-то я заспался, – укорил он сам себя и потянулся так сладко, что затрещали суставы.
– А-а-а!!! – взвыла Евгения Таганцева. – Он проснулся! – подлетела и к огорчению Базлова чмокнула Анина в щеку, глядя на Анина с таким обожанием, что Базлов засмущался и отвернулся, вспомнив на всякий случай, что его Лара Павловна вне конкуренции по части злопамятности и скандалов, шпилек и зуботычин и что с ней, кажется, пора разводиться, несмотря на все издержки этого шага для бизнеса.
Анин посмотрел на Базлова и Таганцеву с вопросом: «А чего вы здесь делаете?», загадочно втянул в себя воздух, и глазки у него плотоядно заблестели.
– Врач предупреждал, что ты можешь очнуться от какого-то кодового слова, но я не знал, какого, – удручённо изрёк Базлов и страшно огорчился из-за своего тугодумства.
– «Трахнуть по рюмочке», – назидательно сказал Анин, даже не взглянув на него, и подался в ванную, по пути спросив в своей обычной раздолбайской манере: – Какой врач-то?
Евгения Таганцева с Базловым испугались и заговорщически шмыгнули на кухню мазать хлеб маслом и икрой, потому что не знали, что и ответить. Им показалось, что Анин вовсе и не спал, а странным образом подслушивал их. Базлов не успел достать свой знаменитый блокнот с изречениями Анина и снова начал мучиться несварением мыслей: авторитет Анина хватал лучше любого капкана.
– Так, какой врач? – возник на кухне Анин.
Лицо у него было мокрым и радостным, в руках он держал полотенце. Сон явно пошёл ему на пользу.
– Не спрашивай, друг мой, не спрашивай, а лучше пей! – Базлов и сунул ему в одну руку неразбавленный арманьяк, а в другую – бутерброд с икрой.
Врач предупредил, что сразу вываливать всю информацию на бедного Анина чревато рецидивом, а Базлов не знал, что делать в таком случае, и боялся, что Анин снова впадёт в психоневрологическое состояние, но гораздо глубже прежнего, бейся потом за его никчёмную жизнь.
– А почему я в пижаме? – оглядел себя Анин. – И в больничных шлепанцах? – Он забавно почесал пятку.
– А ты ничего не помнишь?.. – осторожно спросил Базлов и весело подмигнул Таганцевой.
– Не-а… – Анин с удовольствием опрокинул в себя неразбавленный арманьяк.
Взгляд Анина так и цеплялся за Евгению Таганцеву, и он ничего не мог с собой поделать, хотя ему было стыдно перед Базловым за свои чувства, которые казались ему слабостью.
– Мы тебя… – Базлов заговорщически посмотрел на Таганцеву, давая понять, что у них тоже есть своя тайна, – из психушки вытащили!
Он специально сказал «психушка» и «вытащили», чтобы Анин понял всю важность ситуации и больше не вытворял никаких фокусов с покойниками, сторожами и полицией.
– А как я оказался в психушке? – не моргнув глазом, спросил Анин, всё ещё добродушно улыбаясь.
– Тебя на кладбище взяли, – осторожно поведал Базлов.
– На кладбище?! – Фирменный смешок сполз с лица Анина, как талый снег с крыши, а на смену ему явилась тень мучительных воспоминаний.
Главврач предупреждал о том, что Анин будет пытаться заполнить провалы в памяти ложными образами и что это тоже чревато рецидивами транса.
– А я думаю, почему у меня бока болят, – всего-навсего сказал Анин и смешно сжал губы в фирменной, раздолбайской усмешке, но на этот раз она вышла кривой, а, не как обычно, самонадеянной.
– Хе! – с облегчением высказался Базлов. – Ты со сторожами подрался.
– Боже! – плюхнулся на расшатанный стул Анин и с опаской покосился на Таганцеву. – То-то мне чёрти снились!
– У меня мазь от гематом есть! – спохватилась Таганцева и вымелась в коридор.
– А чего она здесь делает? – шепотом спросил Анин, с любопытством поглядев ей во след.
Базлов безумно испугался: надо было вначале Герту Воронцову привезти, подумал он, справедливо полагая, что она лучше знает трепетную душу Анина.
– Ты против?.. – вытянул он шею в ожидании катастрофы, от раздражения дёрнув себя за левый ус.
– Да нет, ты что! – воскликнул Анин и на мгновение воодушевился: – Она о-го-го! – И глазки у него снова плотоядно заблестели.
К своему удовлетворению Базлов понял, что не ошибся в выборе «любимого» человека. Естественно, в этом была и доля его интереса относительно Алисы: вдруг ей именно сейчас надоедят приключения Анина со всеми вытекающими для Базлов поблажками, но он даже думать об этом не смел, чтобы не сглазить, даже страшился загадать на краюшке сознания.
– Хороша коняшка, – успел цинично согласиться он прежде, чем Евгения Таганцева вернулась на кухню.
– Давай свои болячки! Давай! Давай! – скомандовала она с таким энтузиазмом, что не подчиниться ей не было сил.
Анин, ухмыляясь, как беззубый гоблин, задрал пижаму. – И ухо распухло… – сморщился он скоморохом. – И голова в шишках… – с наслаждением пощупал голову. – И пятка болит… – И всё это только к вящей радости Таганцевой.
– Будешь знать, где шляться! – как наседка, закудахтала она над ним.
– А это тебя полиция угостила, – неожиданно для самого себя покраснел Базлов, – пока не разобрались, что к чему.
– Я был в полиции?.. – на тон выше осведомился Анин, блаженствуя в своём ликёро-ромового упоении.
Он так крутился на стуле, так пялился на Таганцеву, подставляя бока, словно шелудивый пёс, что едва не шлёпнулся на пол.
– Естественно. Это твоё обычное состояние последних двух месяцев, – не удержался от нотации Базлов.
– А что я делал на кладбище?
Похотливая дурашливость так и плавала у него в глазах, и, похоже, нравилась Таганцевой, как мясная подливка со сковородки.
– Могилу разрывал, – огорчил его Базлов.
– Могилу?!! – Анин схватился за голову и застонал то ли от болезненных шишек, то ли в порыве раскаяния. – Не может быть… – захныкал он, дурачась, однако, на лице у него было написано полнейшее самодовольство, ещё бы, учудить такой фокус не каждая «себяшка» способна.
– Да ещё заставил бедных сторожей, – в тон ему добавил Базлов.
– Боже… – снова не поверил Анин.
– Вот именно! – назидательно кивнул Базлов, для пущей убедительности выпучивая глаза. – За семьдесят тысяч-то!
– За семьдесят тысяч! – как эхо повторил Анин, на этот раз его постигло неподдельное изумление.
Этого он не помнил.
– Естественно, кто устоит? Уже был слышан звук ударов, – злорадно живописал Базлов, – комьев земли по крышке, когда вас повязали.
– Повязали?! – Евгения Таганцева добралась до синяков на груди Анина, и он тихо ахнул: – Поосторожней! Я знаю, кто это!
Казалось, что по его лицу пробежала неведомая тень страха.
– Кто? – вопросили они хором, наклоняясь к нему, и Евгения Таганцева прекратила свои любовные игры. Грудь у нее оказалась крепкой, с твердыми сосками.
– А у вас нет такого, – вдруг неподдельно поинтересовался Анин, заглядывая в лицо то Базлову, то Таганцевой, – ты сказал всё-всё-всё, что ты уже сказал?
– В смысле?.. – Базлов, опешив, покосился на Таганцеву: вдруг Анин спятил, или на пути к этому?
Но Таганцева отрицательно покачала головой. Женская интуиция её никогда не подводила.
– В