"И сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и нападоша на храмину!" - крутилось евангельское в моей репортёрской голове.
Начальник Бахарденского пограничного отряда, хитро поглядывая на мою девушку, вздыхал. Понимал, что никакая она не фотокорреспондент пограничной газеты, а захотелось девице посмотреть красоты горного Туркменистана.
А ведь точно! Девушка была моей молодой жинкой Леночкой!
- Ливни, оползни! В Нохур попасть невозможно! - говорил полковник. - Через неделю приезжайте.
Очень жаль! Там, в Нохуре, согласно легенде, библейский пророк Ной причалил свой знаменитый ковчег и вывалил всё богатство Земли именно там. Всё богатство и красоту!
Нам очень хотелось найти остатки того знаменитого ковчега.
Но, как говаривал мой друг-однокурсник военного училища Коля Пшеничный, обидно, досадно, но ладно!
Сетуя на неудачно разразившийся ливень, мы отправились на автостанцию, дабы вернуться в Ашхабад.
- Здесь рядом есть знаменитые термальные источники! - воскликнула моя Леночка. - Давай завернём, искупаемся?
Сказано - сделано.
Не успели мы подойти к одноэтажным домикам, рассыпавшимся вокруг целебных источников, как навстречу выскочил человек в белом халате. И, вежливо поздоровавшись, пригласил в "главный офис".
Нам сильно польстило, что встречал нас, угощал пловом и коньяком лично главврач этой природной лечебницы.
Надо было отблагодарить за такое гостеприимство!
Щёлкая фотокамерой, я пообещал выдать репортаж в газету "Независимый Туркменистан".
- Оттуда уже была корреспондент, она всё сфотографировала! - остудил мой пыл главврач.
- А кто был? Давно? - разочарованно промычал я.
И узнал, что Наталья Соснина, корреспондент, вчера купалась в бассейне с горячей минеральной водой, пробовала все виды минералки. Очень и очень довольная, вечером и уехала.
"Баба с возу, кобыле легче!" - подумал я, потягивая душистый туркменский коньяк. - "Не надо репортаж для чужой газеты делать".
По прибытии в Ашхабад я позвонил знакомому ответсеку "Независимого Туркменистана" и посетовал - мол, хотел для них репортаж сделать, да их репортёрша помешала:
- По её следам я шёл!
Не успел я положить трубку и заварить зелёного душистого туркменского чая, как телефон нервно-злобно задребезжал:
- Илюшкин? Это подполковник милиции Краснова. Можете подойти в главк? Дело срочное!
- Странно! Мы ведь пограничники! Какое дело может быть у милиции? - вздохнул я, поглядывая на закипевший чайник.
- Очень срочное! Пропала Наталья Соснина.
- Жалко! Но причём здесь я?
- Как причём? Вы шли по её следам!
Вот оно что!
Не успел я позвонить в редакцию и доложить о бахарденской водолечебнице, как "стук" принёс эту новость со скоростью стука. Куда положено принёс.
"И сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и нападоша на храмину!" - крутилось в моей голове, когда я переступал порог милицейского кабинета.
Подполковник Краснова, записав мои пояснения, задумчиво протянула:
- Неизвестно даже, жива ли она!
- Так установите! Это же просто! - решил приободрить я следователя. - Вы обратитесь к экстрасенсам!
Краснова посмотрела на меня так, что мне стало неудобно.
Очевидно, не верила она никаким волшебникам-магам и прочим мошенникам-жуликам.
Пришлось рассказать ей, как я, простой советский пограничник, изучал экстрасенсорику.
И диагностировал в далёком приграничном Кизил-Атреке местных жителей, точно называя местоположение их болезней.
Ну и лечил, прикладывая ладони к больным местам.
Там, в пустыне, изучал я в основном методы лечения народных целителей-тебибов. Делал эксперименты и по лозоходству.
- Невероятные, антинаучные методы есть у тебибов! - сказал я серьёзным тоном, чтобы Краснова не заподозрила во мне шутника. - Например, аппендицит лечится очень просто. Берётся маленький гуджук, то есть щенок алабая, и убивается. Вспарывают щенку брюхо и прикладывают к месту аппендикса. Гуджук умирает, забирая болезнь.
- Не может быть! Аппендицит - это ж воспаление, причём острое! - не поверила подполковник.
- Я тоже не верил, пока не встретил людей, исцелившихся таким парадоксальным способом! - сказал я. - Точно так и экстрасенсорика. Веришь или нет, неважно. Работает ведь!
Рассказал я, как туркмены попросили меня определить, жив ли человек. И принесли фотографию.
Прогноз мой был точен.
- Не может быть! - возразила Краснова.
- Может-может! - ответил я. - Это ж очень просто! К нитке подвешиваешь любой груз и держишь над портретом. Маятник совершает круговые движения. Если по часовой стрелке, то человек живой. Если против, то мёртвый.
- Не может быть! Бабушкины сказки! - усмехнулась Краснова.
И, чуть подумав, предложила доказать правдивость моих слов.
Вытащив из сейфа фотографии каких-то людей, она сообщила:
- Эти лица тоже пропали без вести. Некоторых мы нашли. Кого-то живым, кого-то мёртвым. Можете определить, кто жив?
Соорудив из нитки и канцелярской скрепки маятник, я засел за работу, ничуть не сомневаясь в удаче.
- Это потрясающе! Вы точно сказали, кто живой, кто мёртвый! - воскликнула подполковник после десяти точных попаданий.
Раззадорившись удачей, я показал на большой портрет Президента Туркменистана Сапармурата Туркменбаши:
- Давайте и его определю. Может, заболевание какое найду!
Краснова восприняла это как неудачную и очень опасную шутку. Испуганно оглядевшись по сторонам, она приложила палец к губам.
- А, товарищ майор услышит? - радостно вопросил я.
- Давайте лучше займёмся Сосниной! - отчеканила подполковник. К нашему общему сожалению, маятник начал вращаться против часовой стрелки.
- Ну что ж, всё равно будем искать! - сказала Краснова, прощаясь со мной. - Хотя бы тело надо найти.
А вечером в дверь моей служебной квартиры постучали. Двое в штатском, невзрачно-серых туманоподобных:
- Илюшкин?
- Да!
- Вы знаете Додхоева?
- Хо! Так это мой друг, Мухамматдин Додхоев! А что, он просил организовать вам ночлег? Милости прошу!
Штатские насупились:
- Мы из Комитета Национальной Безопасности Туркменистана. Додхоев задержан по подозрению в шпионаже. В его документах мы обнаружили Ваше фото. Додхоев пояснил, что вы служили вместе. Поэтому Вам надо проехать с нами.
Удивлению моему не было предела:
- Миша - шпион? Да не может быть! Честнейший человек! Перевёлся служить в Чарджоу. А потом - в Россию. Позвонил вчера, что приехал забрать семью. Обещал забежать, посидеть на дорожку.
- Посидит-посидит, не волнуйтесь! - хмыкнул один из оперативников. - Скоро вы встретитесь. В подвале КНБ.
- Не понял! Зачем мне там сидеть?
- Как зачем? Вы распространяли ложь о здоровье нашего великого сердара и пророка президента Туркменбаши!
"Ага, понятно! Товарищ майор всё же прослушал разговор у ментов!" - сообразил я, удивляясь расторопности товарищей.
Жинка моя, Леночка, оторопела от такой страшной новости. И тихо плакала, присев у окошка.
Ну а я тихо матюкался, собирая арестантскую котомку.
И тут в нашу дверь позвонили.
Отстранив кээнбэшников, в квартиру ввалился начальник штаба погранвойск Туркменистана генерал Аманов.
- Петро! Ты куда собрался? - прогремел его генеральский бас. - Мы на границу едем, в Тагта-Базар. Ты нам нужен. Поехали!
Кээнбэшникам такое предложение не понравилось:
- Ёлдаш генерал! Он задержан до выяснения обстоятельств!
Гельды Атаевич, знавший меня давным-давно, очень удивился. И, по своему обыкновению, выразил негодование резко и грубо.
Что такого страшного пришлось выслушать оперативникам, я не понял. Слишком быстро, как скорострельная пушка, отстреливал генерал гневные тирады.
Повернувшись ко мне, Аманов сказал:
- Петро! Принеси медаль, которую тебе вручил Туркменбаши!
Увидев награду, оперативники заскучали и скукожились.
Еще больше они заскучали, когда генерал звонил знакомому в Комитет, громко злобно ругался и матерился.
Выбрав паузу в его гневной тираде, я попросил замолвить словечко о своём друге Мише Додхоеве.
Минут через десять генерал передал трубку оперативникам:
- Начальник приказал вам убираться к ядрёне фене!
Когда кээнбэшники, дико извиняясь, испарились, Аманов улыбнулся:
- По коням! Друга твоего сегодня выпустят. А ты больше не шути с экстрасэнсами! У товарищей майоров большие уши!
