Галка залетная

]Когда меня спрашивают, как мы обходимся по 5 месяцев без женщин в тайге, я отвечаю: нелегко. Но с ними - одна беда, а не работа. Знаю, о чем говорю. За 30 лет старательской жизни насмотрелся всякого. Да и не только насмотрелся. Скажем так: был активным участником многих событий. Тем более что сам, все же, любитель сладкого.  Когда набираю бригаду на новый сезон, сразу говорю новичкам: забудьте про женщин и про то, для чего они нужны. Плюс к этому - жесткий сухой закон. Большинство приехавших с разных концов страны и даже ближнезабугорные соглашаются сразу на все условия. Понимают, что дальний путь проделан из мест неразвитого капитализма не за малыми деньгами. Именно они, а вовсе не таежная романтика и золотая лихорадка, как вы могли бы подумать, стоят во главе насущного вопроса. Наши пять месяцев их год кормят, одевают, обувают и детей учат. Тут уж можно потерпеть без праздника тела.
Но, уже перекурив пару раз с бывалым народом, новички получают легкодоступную и обнадеживающую информацию: есть все же и у вольных отшельников мелкие радости жизни. Шеф их не такой уж зверь, чтобы держать своих подчиненных, работающих по двенадцать часов в сутки без выходных, в черном теле. Понимает однако, что тело то, вскормленное хорошим харчем на свежем воздухе, относительно исцеленное нехваткой алкоголя, даже в условиях напряженной трудовой повинности, может превратиться в сексбомбу замедленного действия. Как поведет себя мужик, напичканный до маковки гормонами - угадать трудно. И лучше не ждать того момента. Вот и организовывает босс раз в месяц сексдесант на ближайший поселок в ста восьмидесяти километрах от участка. На все радости жизни: познакомиться, поухаживать, соблазнить и т.д. даются сутки. И тут уж как сам пошевелишься.
Да простят меня моралисты, я сознательно иду на такой блуд. Есть мне три оправдания. Первое: поощряю работников нетрадиционным методом и вдохновляю на ударный труд, сберегая их моральное и физическое здоровье. Второе: не даю вымереть без любви и потомства поселку, затерянному в дебрях Колымы. Вот здесь надо сделать отступление. И не лирическое.
Знаете же, что беда всех безработных глубинок, в какой бы части страны они не находились - переизбыток женского свободного населения. Традиционно к тридцати пяти годам женщина становится или вдовой, или разведенкой. Почему - объяснять не требуется. Всем известно о слабостях мужского рода. А женский род даже в нашем суровом краю с каждым своим годом крепчает и наливается живой силой. Кому ее подарить, как не принцу на белом коне? А вот и он. Таинственный и незнакомый. С вездехода слезает, орлиным глазом кругом смотрит. Хотя и вездеход не его. И глаз слегка косит. Но кто на это смотрит, когда сутки всего на растерзание.
За эти сутки мои ребята все ж успевают много. Душа русская (хотя кто из нас русский-то? Иго монголо-татарское в крови) рамок и ограничений не признает.
Не раз приходилось заминать с местной властью дела о драках, хулиганских выходках, междоусобных разборках моих орлов с остатками местного мужского клана. Женщины, защищая право на свой кусок счастья, тоже не остаются в стороне. Медпункт в дни десанта работает в авральном режиме. Но зато и детский сад не только функционирует, но и на пристройку выбивает средства через местных депутатов. Да, пока не забыл. Была потешная история. Уж, недаром говорят, что мир тесен. Наш, местный магаданский мужичок лет тридцати от роду, пару сезонов сеял грядки в огороде одной симпатичной поселковой вдовушки. И так ладно у него получалось, что забеременела девушка как раз накануне бальзаковского возраста. Не стала пока говорить своему орлу о нечаянной радости, собралась и поехала в Магадан для детального врачебного обследования. Все ж возраст. Все ж в первый раз. Доктора с ней обошлись ласково, порадовали, обнадежили. Выйдя с поликлиники, будущая мамаша решила позвонить давней подруге, учились что-ли они когда-то вместе. Встретились, обнялись. За разговорами поделились новостями. Беременными, но с большой разницей в сроке, оказались обе.  Разговор зашел о виновниках торжества - любимых мужчинах. Обе достали из сумочек по новенькому телефончику с камерой (Ах, у нас и телефоны одинаковые, Ах, и мне мой милый подарил) Обе показали друг другу своего милого. Обе потом не знали, что сказать…
Ходил после милый по участку чернее тучи. Не от побоев, он тогда в поселок до конца сезона больше не ездил. От дум тяжких. Но что-то, видимо, надумал, раз на мой участок на следующий год не попросился.
Теперь о третьем пункте, оправдывающем организованный мной народный разврат. Есть все же на нашем участке единственный человек вне закона о женщинах - это повариха. И тут уж я ничего не могу поделать. Пробовал брать в повара мужиков, но они, почуяв, что на металле можно заработать намного больше, чем на горелых кашах, рвались на дОбычу и сажали тем самым на голодную диету весь трудовой коллектив. А, не поевши - не поработаешь. Потому и пришлось поступиться принципами, не скрою, в пользу себе. Человек я официально холостой, и как уже сказал, не лишен слабостей в отношении красивых женщин. Как начальник, должен иметь неоспоримые преимущества перед подчиненными в легкодоступности сладкого. Вот и имею. И беру на должность повара обычно женщин скромной, но аппетитной внешности в своем вкусе. Оказывается, не только в своем. Конечно, это риск. Конечно, приходится быть на страже, ибо сладкая косточка, брошенная в стаю кобелей становится яблоком раздора и неприязненных отношений с применением жестких аргументов. Но парни знают, что со мной в состязание лучше не вступать. И не вступают. Здоровье берегут. К чему я все это рассказываю? Да еще заявил такое название повествованию? А вот к этому эпизоду из старательской жизни мы теперь и подошли.

В прошлом сезоне я взял на работу нового механика, Романа. Раньше никогда с ним не работал и даже не был знаком. Взял его считай из любопытства. Меня поразило при первой встрече  то, что он оказался удивительно похожим на меня двадцать пять лет назад. Может, не совсем внешняя копия но: рост, осанка, походка, уверенность в каждом движении, в каждом слове. И нос, как у меня, не малый, и взгляд с вызовом. Я понял сразу: знает себе цену и как самцу, и как спецу, не должен ее опустить. Из вредности будет работать. Чуть позже понял, в чем наше различие. Я в свое время не был так нагл. Не знаю, чем таким одарила меня природа, но я, даже не особо напрягаясь, всегда и везде становился лидером, пользуясь уважением даже братвы за умение жить по понятиям. Этот же парень лез по чужим головам без зазрения совести и оглядки на товарищей. Чувствуя сопротивление, зверел и опять же лез. Удивился я еще тому, что с таким характером он не сделал еще ни одной ходки. Но есть такие типы возлезоновские, что ходят на грани и тем красуются. Я считаю их клоунами и не питаю к таким уважения. Может, и надо было бы поискать другого механика, но сезону же начался, машины пошли в поле.

Месяц прошел в суете и нервотрепке. Пока ждали, прорвет или не прорвет паводок дамбу, пока установили всю технику на боевые позиции - скучать было некогда. Сняли первый металл, и я понял, что угадал место четко. Не подвел меня нюх, полученный в наследство от отца, отточенный еще Чукоткой. Мужики, поняв мое настроение, взбодрились на удачный сезон.
Потом зарядили дожди. Это работу не останавливает, но результат и настроение резко снижает. По техническим надобностям я сгонял Ромку в город. Он охотно выполнил приказ, поскольку и сам не в накладе остался. Как хвастанул, аж к двум подругам успел за настроением заглянуть:
-Я без баб не могу. Это мне, как покурить, пачку на день надо. И у меня для них интересный сюрприз имеется.
Вот трепло. Оказалось, что он из города еще кое-что с собой прихватил.
Я ж его, гада, ну если только не обыскал по прибытию на участок. Прямо спросил: колись, провез водяру? Ну, что ты, говорит, начальник, у нас же закон. Вот, морда наглая, знает же, что я не люблю, когда меня начальником называют. Наслышан, небось, по какой причине и все же.  Я пытать его не стал, но решил понаблюдать за скользким типом. И все ж не усмотрел.
Где он спрятал привезенную с собой водку, в какой норе на подступах к участку, теперь уже не имеет значения. Главное, ведь нашел же момент опорожнить тайник. Ну, даже это можно было бы списать на несдержанность любителя. Но ведь та падла, нажравшись, села за рычаги бульдозера. Что он из себя хотел изобразить, не знаю. Но изобразил. Запорол движок к чертовой матери. Машина, взятая в аренду под кучу зеленых нулей встала мертвой грудой.
Я узнал об этом уже когда протрезвевший от страха Ромка, схватив из своего балка, что под руку попалось, убежал в тайгу. Попались  кстати  спальник, карабин (зарегистрированный, я проверял во избежание) и лоток. Он хвастался мне как-то этим своим сокровищем, рассказывал, что купил за бешеные бабки у известного на Колыме фартового старателя вышедшего ныне на покой. Фамилию назвать отказался. Да она и без надобности мне. Я, взглянув на лоток, уж не стал говорить гордому Ромке, что видал - перевидал в своей жизни лотки и получше. Пусть парень тешится. Я не запрещаю своим походить иногда по выработкам.

Оставшись без механика, пришлось самому вспомнить старое, засучив повыше начальственные рукава. Осмотрел бульдик и опять долго матерился. Работы чуть ли на неделю. Разобрать такую махину в полевых условиях - это одно. Привезти деталь из города за семьсот километров - это другое. А установить вручную движок весов в полторы тонны - песнь особая. Не буду грузить вас техническими подробностями, лишь скажу, что подставил стервец меня, и на деньги, и на время, и на физические страдания. Встретил бы тогда… Но не встретил. Хотя оказалось, что Ромка далеко не ушел Пока мы с парой башковитых парней  реанимировали бульдозер, да презрев все законы земного притяжения, вручную поднимали на домкратах и тальблоках охрененно тяжелую коробку на высоту в полтора метра, чтоб сунуть ее в нутро бульдика, голова моя работала над темой: где взять нового бульдозериста. Ясен пень, что в разгар сезона хорошего механика мне уже не найти. И что самому теперь придется, случись какая поломка гайки крутить – тоже было понятно. Черт с ним, вспомню молодость. Но вот ворочать рычагами бульдозера по двенадцать часов на породе у прибора, простите – не царское дело. Я ж все же здесь босс, а не наемный трудяга. Мое при мне и так будет.
Опять послал в город гонца с приказом: отыскать бульдозериста и доставить. Доставили, выдернув из какого-то затрапезного коммунального хозяйства. Ну, что вам сказать? Генка – парень неплохой. Чувствуется, что жизнью, побит, но пока не испорчен. Прост и бесхитростен. Как такое могло случиться с детдомовским парнем – ума не приложу. Но факт на лицо. Спокоен, деловит без суеты, слушает, что ему старшие говорят. Школу закончил почти отличником, но профессию получил рабочую, с прицелом на металл. Как объяснил, хочу, чтоб в моем доме все было. Дом, у него, кстати, уже был. От сгибнувших по пьяни родителей чудом получил в наследство двушку. У нас, оказывается, соцслужбы иногда крепко стоят на стороне детдомовцев. Женат. Сказал о жене кратко: Она - королева!