Наташей подружились.
- А ведь я тогда действительно могла потерять моего Данечку! – с ужасом произнесла Наташа. – Беременность была сложная, даже на сохранении лежала. Любой стресс мог бы привести к жутким последствиям.
Мы много общались по телефону, заходили друг к дружке в гости, пили чай. В тот субботний день я, получив посылку с платьем, обнаружила, что оно мне совсем не подходит. Я уже думала вернуть его обратно, но подумала: может, Наташе понравится? Позвонила ей:
- Слушай, забежишь ко мне, тут платье…
Наташа с радостью согласилась. Но лишь только она переступила порог моей квартиры, как я услышала её истошный крик:
- Что это такое?
Перепуганная, я кинулась в коридор. Наташа стояла с искажённым от злобы лицом перед трельяжем, на котором лежало письмо от Вани Кошкина.
- А, так это письмо. Мы с Ваней переписываемся.
- Ты пишешь этому преступнику?
- Не преступнику, а политзаключённому, - возразила я. – Его посадили по «дадинской» статье.
- И правильно посадили! Вся эта оппозиция купленная Западом, она хочет развалить Россию! Да если бы не Путин, нас бы давно уже не было!
- А что хорошего нам сделал Путин?
- Да ты реально больная! – заорала Наташа. – Ты с ними, предателями заодно!
С этими словами она так громко хлопнула дверью, что я стала всерьёз опасаться, как бы она не слетела с петель. Даже не знаю, какая сила заставила меня выйти вслед за ней и взять её за руку:
- Наташ, ну, ты чего?
Она оттолкнула меня с такой силой, что я, не удержавшись, полетела вниз, считая ступени. Прежде чем потерять сознание, я увидела, как Наташа через меня переступила и, не оглянувшись, удалилась прочь.
«Вот и делай людям добро!» - думала я, лёжа на койке в травмпункте.
Мало того, что я из-за Наташки нажила на свою голову неприятности в виде административки и рискую лишиться пяти тысяч, так теперь ещё и сотрясение мозга. Хорошо ещё, соседка вовремя заметила и вызывала скорую! А то могла бы и не выжить.
Одна половинка моей души настоятельно советовала мне не оставлять это дело так – накатать на Наташку заявление в полицию по поводу причинения тяжких телесных повреждений. Ведь если она на почве политических разногласий столкнула свою подругу с лестницы, кто знает, что она ещё удумает? Вдруг завтра с ножом набросится на того, кто на неё не так посмотрит? Она же явно психически ненормальная! Но другая половина говорила: остановись, пожалей Даню! Если Наташу посадят, ребёнка определят в детский дом – она ведь одна его воспитывает. Неужели ты, Алиска, желаешь ему той же участи, которую испытала сама?
От этих мыслей меня отвлекла медсестра Марина, которая пришла ставить мне укол. Бобрикова Марина Петровна.
С первого же дня нахождения в больнице я заметила, как мы с Мариной похожи. Нет, вернее, как Марина похожа на мою маму. Даже через много лет я помнила каждую чёрточку её лица, словно только вчера её видела. Но ведь моя мама в другом городе. Может ли она быть моей сестрой?
Медсестра, по-видимому, тоже уловила сходство, потому как часто смотрела на меня изучающе, словно думала о том же самом. Я решила прервать стену молчания первой. Когда она поставила мне укол и уже собралась уходить, я прямо спросила:
- Марина, Вашу маму случайно не Настей зовут?
- Да, именно так. А откуда Вы…
- Мою тоже зовут Настя. И по батюшке мы обе Петровны. И похожи друг на друга. Ваши родители никогда не жили близко к Волгограду?
- Да, в Волжском. Потом папе предложили работу в Москве, и мы переехали. А Вы думаете… Мама рассказывала, до моего рождения у меня была сестра Алиса…
- И она пропала, когда мама пошла на вокзал?
- Да, именно так.
- Похоже, нам есть смысл сделать тест на ДНК…
