Милана направилась в швейную мастерскую, где работала себе в удовольствие. Времени было предостаточно, и она заглянула в кондитерскую, что находилась по пути. Милана – девушка полных форм с чрезвычайно выразительными глазами. Заветным желанием её было уместиться в свадебном платье, которое ждет исполнить свою роль через какой-нибудь месяц. Однако никто не запрещал Милане восхищаться видом тортиков и пирожных, баловать обоняние их волшебным ароматом. Девушка стояла перед витриной, и в ней подымалось неодолимое желание перепробовать весь ассортимент сладкой продукции. Стоило приложить немало усилий, чтобы совладать с сахарным искушением.
Кондитером здесь работал мужчина лет шестидесяти, в белом колпаке и переднике; руки его полные и сильные скорее были руками металлурга или тяжеловеса. Но вот он подошел к Милане и улыбнулся через прилавок – девушка была готова купить всю лавку вместе с продавцом, – такая открытая и естественная была улыбка мужчины. Глаза кондитера цвета молочного шоколада вопросительно-спокойно глядели на посетительницу, а хрипловатый голос произнес:
– Чего изволите?
Милана неотрывно глядела на зефирное пирожное.
– Знаете, – ответила девушка, – я вообще-то на диете… но так вкусно пахнет. В ваших рецептах есть какой-то секрет?
– Вы сильная женщина, коли отказавшись от сладкого, пришли в кондитерскую. – Милана подумала: «Или глупая», а мужчина добавил: – Секрет один – любить тех, для кого всё это делаешь.
Милана кивнула и хотела уже выходить, как почувствовала виброзвонок. Она перебирала содержимое бездонной сумки в поисках телефона. Продолжая своё занятие, Милана глянула через стеклянную дверь на улицу: прохладное утро дышало водяной пылью, а по дороге толкались грязные автомобили, как те антилопы ломящиеся к водопою, которых Милана видела в передаче о животных. Внутри кондитерской, напротив, в сладком аромате витало уютное спокойствие. Наконец девушка выудила из сумки телефон, но отвлеклась на колечко, которое подарил возлюбленный Сергей Сергеич. Сорокалетний энергичный мужчина сделал предложение – и двадцативосьмилетняя деревенская девушка согласилась. Боже, какая она была счастливая. Их отношения воспламенились страстью, словно списанные с французских романов. Теперь буйные чувства немного поутихли, но вместе с тем Сергей Сергеич будто стал ближе и роднее. Старше неё, он был и учителем жизни, и товарищем, учтивым и заботливым любовником. Да, наверно так можно сказать. Всё хорошо, настолько хорошо, что Милане иной раз делалось страшно, смутное беспокойство овладевало её сознанием, и беспричинная тревога забиралась в душу холодной змеёй. Она уже разблокировала телефон, но продолжала терзаться мыслями: «А вдруг это всё исчезнет? Найдет себе богатую, красивую, городскую, а не как я…» Девушка мотнула головой, как будто скидывая тяжесть мрачных мыслей, и открыла сообщение: подруга Сатахова Анастасия прислала голосовое сообщение: «Ты где, Мила? Я сейчас твоего «старичка» видела с какой-то рыжей курицей. Они из новостроек выходили и сели в машину. Я их сфоткала. И машина, и эта баба, сразу видно, не местные. Я же тебе говорила, подруга!» Милана уже плохо разбирала слова, всё у неё плыло перед глазами. Она не хотела верить и не верила, но фото белой машины с двумя силуэтами впечаталось в памяти, огромным горельефом. Несчастная уверилась в самых страшных опасениях: он ей изменяет. Девушка позвала кондитера и накупила столько десертов, сколько могла унести. Хозяин лавки, конечно, был несказанно рад хорошей выручке, но лицо его выражало неподдельное беспокойство.
На работу Милана не пошла, сказавшись больной. Швейной мастерской владела тетка нашей героини, поэтому с отгулом проблем не возникло. Приехав домой, раздавленная тяжкой вестью барышня включила в наушники Аnna Asti и жадно набросилась на кондитерские шедевры. По квартире разносились рыдания под аккомпанемент любимых песен, точно списанных с её жизни. Она ругала себя за безволие и слепую доверчивость. Милана завидовала рыжей незнакомке. Она проклинала ветреного избранника. И в конце концов от великих нервных потрясений, разбавленных десертной сладостью, уснула как есть на диване.
Так её и нашел Сергей Сергеич, когда вернулся из своей фирмы пластиковых окон. Он был трудоголиком, обыкновенно работая допоздна, сегодня вернулся раньше. Присев рядом со спящей, мужчина убрал наушники и осторожно поправил длинные русые волосы, в которых затерялись крошки бисквита. Сергей Сергеич усмехнулся в короткую эспаньолку, выловил хлебный комочек и съел. Его глаза, всегда цепкие и холодно-серые, смотрели на любимую тепло и ласково. Ещё неделя или две и он решит вопросы, а что касается главного, то дело сделано.
Девушка открыла глаза и посмотрела на Сергея. Она хотела сходу устроить скандал, закатить такую сцену, чтоб громы и молнии рушились с неба на неверного жениха, поправшего незыблемые моральные устои. Но почему-то Милана сдержалась. Возможно, глюкоза растворила гормоны ненависти и гнева, то бишь сладости кондитера привнесли успокоение.
Она лишь спросила скорее для формальности, чем от заинтересованности:
– Ты где был, Сергей?
Мужчина посчитал довольно странным и неожиданным столь холодное обращение к нему по имени, тогда как не далее минувшей ночи они клялись в великой любви, называя друг друга ласковыми прозвищами.
– Строил наше будущее, Конфетка моя.
«Наше или своё?» – мысленно передразнивала Милана, но молчала и в ответ только отвернулась. Жених пожал плечами и, укрыв любимую пледом, который она в ту же секунду сбросила, ушел на кухню. Этим вечером и ночью они не обмолвились не словом. Милана перешла спать на кровать, а Сергей Сергеич постелил себе на диване.
Наутро Милана дождалась, когда Сергей отправится на работу, позвонила тетке начальнице и попросила отгул. Ей пришлось выслушать длинную историю о срочном и крупном заказе спецодежды, о нехватке рабочих рук: заготовки делать некому, в раскройке полтора человека и т.д. и т.д. Тем не менее, тетка Миланы, женщина великодушная и уступчивая, отпустила племянницу, назвав напоследок «горем луковым».
Вчерашняя швея примерила сегодня личину детектива. Милана облачилась в черные брюки, надела бордовую куртку и захватила неприметный зонт цвета фуксии. Она была готова к детективной миссии. Объекта слежки во дворе уже не оказалось, и этого следовало ожидать. Милана уж испугалась, что миссия невыполнима. Моросило с неба холодной влагой. Девушка ждала такси под ярко-розовым зонтом, совершенно не привлекая к себе внимания. На детской площадке резвились ребята от мала до велика. Дети не замечают дождя и холода, если они увлечены игрой или находятся без родительского контроля. Милана мечтала о детях, говорила себе, что своих-то дочку или сына она ни по чем в дождь играть не отпустит. Но если Сергей Сергеич её предал, тогда получается….
Подъехало такси. Милана назвала адрес офиса фирмы пластиковых окон. Его черная «тойота» стояла на парковке. Девушка организовала пункт наблюдения в магазине через дорогу. Господи, как же стыдно и неловко торчать в вестибюле перед кассами и битый час пялиться в окна на улицу. Мысли полчищами муравьев ползали в хорошенькой головке деревенской девушки. Два или три раза к ней подходил охранник магазина. Милана, чтобы отвести от себя подозрения купила пачку стирального порошка. Казалось, что она хочет очистить, смыть то грязное впечатление, что появилось после сообщения заботливой подруги. Бывает же, подруга ошибиться могла, неправильно понять? Но вот наконец-то её суженый появился в дверях конторы. Он кого-то ждал, а когда подъехал белый «Прадо» с фотографии, Сергей Сергеич сел на пассажирское место, и автомобиль вмиг скрылся из виду. Милана не разглядела кто был за рулем, но какие могут быть сомнения: конечно, там сидела рыжая разлучница, похитительница её, Миланиного счастья. Страдалица едва не завизжала на всю округу и бросилась сначала за машиной, потом развернулась и побежала на работу, чтобы в труде заглушить всю боль и отчаяние. Ливень обливал девушку холодными струями, ветер выворачивал зонт наизнанку, пока вовсе не сломал его. А Милане было начхать что твориться вокруг. Прилетев в мастерскую, она села за швейную машинку, промокшая и продрогшая. Руки дрожали, не получалось настроить натяжение нити. С горем пополам она справилась и как одержимая начала настрачивать карманы. Тетка увидела племянницу и испугалась её вида. Не смея дозволить работать девушке в таком состоянии, она самолично отвезла Милану домой. По дороге женщина хотела выведать, что же такое приключилось с её кровинушкой, но, видя плачевное состояние девушки, не решилась заговорить.
Спустя несколько часов Сергей Сергеич вернулся домой и ужасно обеспокоился, увидев возлюбленную, которая пылала сильнейшей лихорадкой и содрогалась от ледяного озноба. Мужчине ничего не оставалось, как вызвать «неотложку». Фельдшера ждали долго, а вердикт его был безапелляционен: срочно в больницу. Жених сопровождал «газель» с крестом по забитым автомобилями улицам. Казалось, весь город куда-то именно сейчас решил отправиться по своим делам.
В больнице Сергей Сергеич договорился о платной палате, которая впрочем, не отличалась особым уютом или качественным ремонтом, разве что медсестра приходила охотнее, а врачи были чуточку внимательней. У Миланы взяли анализы и поставили укол. Девушка могла говорить, но с женихом этого не делала, а только метала в озадаченного мужчину взгляды-молнии. Тому ничего не оставалось, как оставить девушку наедине с собой. Он включил радио, на волнах которого мелодично растекался вокал любимой певицы Миланы, а затем вышел из палаты.
Дальше по коридору на стуле сидел тот самый кондитер. Он еле заметно кривил губы и немного склоняясь вперед прижимал руку к груди, но с любопытством смотрел на Сергей Сергеича:
– Жена приболела? – спросил кондитер.
– Невеста, – поправил мужчина.
Старик кивнул в знак понимания:
– А я со своей сорок второй годочек. Сын у нас, наверное, твой ровесник.
– И мне бы хотелось раз и на всю жизнь, – сказал Сергей Сергеич то ли собеседнику, то ли отправляя желание Вселенной.
Старик потер грудину и малость подумал:
– Секретов друг от друга не держите, и всё путем будет.
– Наверное…
Сергей пошел по длинному коридору с редкими лампами желтого света и развешанными на стенах плакатами профилактики различных заболеваний. Навстречу ему бодро шагала медсестра, давняя его знакомая. Екатерина тихо поздоровалась под цокот набоек и хотела пройти мимо, но её удержала какая-то мысль, и медсестра сказала:
– Сережа, не морочь девчонке голову.
Миланин жених смотрел мимо медсестры на палату, где лежала любимая, и будто бы пытался рассмотреть будущее:
– Катя, столько лет прошло, я совсем другой человек.
– Четырнадцать, – подхватила девушка в белом халате и отвела усталые
