показалось, что подруга задержала мою руку в своей, словно не желая расставаться. Однако яподумал, что это могло мне только показаться.
Мы погуляли по знакомым местам своего детства, посидели на склонах яра. Солнце уже совсем скрылось за горизонтом, и нужно было возвращаться домой.Уже у самого дома девушка вдруг обратилась ко мне.
- Ты когда уезжаешь?
- Завтра утром автобусом до города, а потом самолетом уже домой.
- Как жаль..., что так быстро.
Тогда ятихо шепнул другу: «Петь, дай нам возможность поговорить наедине». Друг понимающе кивнул.
- Ну ладно, Вика, пока. Я на днях как-нибудь забегу к тебе еще. А тебя, Вадим я жду дома.
Петр ушел, и мы остались теперь вдвоем. Воцарилось неловкое молчание, которое каждый не знал как нарушить. Первым нарушил его я.
- Ну, как ты живешь?
- Нормально …
- Как с учебой?
- Довольно таки успешно. Постоянно получаю стипендию.
- А наличном фронте как?
- Да, никак. А ты?
- Хорошо, вот уже окончил второй курс. Через год выпуск и назначение.
- Будешь летать?
- Да штурманом в составе экипажа командира эскадрильи.
- Это же постоянная опасность.
- Ну и что же? Как у нас говорят: «Жизнь летчика, как платье балерины, легка, изящна, и так же коротка».– Я явно бравировал перед ней.
-Это ужасно. А у тебя девушка есть?
В ответ я как-то неопределенно пожал плечами.
- Ты знаешь, я искренне сожалею, что тогда написала тебе такое резкое письмо. Ты обиделся? Мать меня так отругала в письме, и я сгоряча тебе все и высказала. Когда я перестала получать от тебя письма, я очень пожалела о том, что сделала. Прости меня, если можешь.
- Чего уж там. Может быть ты и права. У тебя ко мне никогда не было настоящих чувств. А о моих чувствах к тебе ты всегда знала.
Стало уже совсем темно, и ночная прохлада постепенно окутывала все вокруг. Мы стояли в полушаге друг от друга. На девушке было легкое белое платье без рукавов, и она начинала ежиться от прохладного ветерка, потирая ладонями свои обнаженные руки и плечи. Я приблизился к ней и стал своими ладонями согревать ее руки. Мы продолжали нашу беседу, и постепенно расстояние между нами стало сокращаться. И вот уже полушутя-полусерьезно я обнял ее, просто как бы стараясь защитить от ночной прохлады. Девушка доверчиво прижалась к моей груди, а потом подняла голову. Ее губы оказались как раз напротив моих губ. И не было никакой возможности удержаться от этого искушения. Я прижался к ним своими губами. Девушка ответила на мой поцелуй. Есть ли в мире выше счастье, когда впервые испытываешь такие чувства?!Особенно, когда на твой поцелуй отвечает такой желанный и так давно любимый человек и это происходит впервые. Память об этом чувстве остается на всю жизнь.
Мы целовались долго. Девушка обнимала меня за шею и, казалось, вкладывала всю душув эти поцелуи. Оба мы молчали. Говорить не нужно было ни о чем. Более красноречиво обо всем говорили эти поцелуи. Во всяком случае, мне это тогда так казалось. Снова жар-птица счастья взмахнула надо мнойсвоими крыльями и вознесла меня на вершину блаженства.
Понятие времени перестало существовать. Мы тогда отдавались этому чувству, не замечая летящего времени. И, наконец, оторвавшись от ее губ, я спросил:
-Ты будешь ждать меня?
- Мне некого больше ждать.
- Я как только приеду домой, сделаю фотографии и вышлю их немедленно тебе вместе с большим-большим письмом, в котором расскажу тебе обо всем, о том, как я люблю тебя, как столько лет мечтал о тебе. А ты мне ответишь?
- Конечно, милый.
О большем я в то время и мечтать не мог. Это было настоящее счастье! С опаской покосился на светящиеся стрелки часов. Был уже третий час ночи. Нужно было уже прощаться. Как не хотелось отпускать девушку домой, и самому нужно было возвращаться. Автобус уходил в 6-30 утра. Спать-то оставалось всего ничего.
Еще несколько поцелуев и мы расстались. Я уходил со знакомого двора, чувствуя огромные сильные крыльяза спиной. Менясловно несли эти крылья счастья. Не успел я пройти несколько десятков шагов, как увидел знакомую фигуру Петьки. Верный друг все это время ждал, пока мы выясняли наши отношения.
- Прости Петя, что я так долго. Нужно было очень многое ей сказать.
Друг ничего не ответил, и всю дорогу до дома мы прошли молча.
Но ты ее хоть облапил, как следует? - прервал мой рассказ Павел. Оттакого неожиданного грубого вопроса я даже смолк. А потом ответил:
Представь себе, что нет. Мне тогда казалось, что своими грубыми приставаниями я могу оскорбить ее девичье достоинство.
- Ну, просто детский сад! Сколько тебе тогда было? Ах, да, ты же учился на втором курсе, Значит, тебе было 19 лет. Ичто ты не имел еще ни однойженщины?
Я отрицательно покачал головой.
- А у меня к этому временибыло уже несколько. А ты, наверное, и не целовался ещё?
- Нет, почему же, по-настоящему я уже целовался после выпускного вечера.
- Ладно, прости, что перебил тебя. Мне показалось странным, что в таком возрасте ты был еще таким неразвитым. Хорошо, продолжай дальше. Я тебя слушаю.
Так вот. В ту ночь мне так и не удалось уснуть, настолько меня потрясло и взволновалопрошедшее со мной вечером. Я снова и снова перебирал в памяти каждый шаг, каждый жест, каждое слово, прокручивая все события вчерашнего дня.
Наступил рассвет,и я тогда тихонько поднялся, собрался и только тогда разбудил Петю, чтобы попрощаться.
Всю дорогу домой в самолете и автобусе япровел в воспоминаниях о самых прекрасных минутах моей жизни. Теперь мнехотелось поскорее проявить пленку и начать печатать фотографии, чтобы снова увидеть милый образ любимой девушки.
Буквально уже на следующий день пленка была проявлена, и вечером после ужина с мамой мы заперлись в комнате печатать фотографии.Вот появилось первое изображение. Эту фотографию я увеличил, сделал крупно только ее портрет.Постепенно в лучах красного фонаря на белом листе фотобумаги стали проявляться до боли знакомые черты. Вот появились эти глаза, которые так нежно, как мне казалось, смотрели только на меня. Эти губы, которые я так страстно целовал всего два дня назад. Неужели это было все на самом деле? Не приснилось ли мне все это?
И вот только тогда мне пришла в голову мысль, почему я не задержался тогда там, почемууехал так срочно? Куда я так спешил? Ведь никто меня в спину не гнал. Впереди был весь отпуск, Петька только был бы рад со мной провести еще несколько дней. Почему я сразу умчался?Домой-то я всегда бы успел. Ведь это счастье можно было бы еще продлить.Почемуя не остался, чтобы до конца насладиться своей любовью?
Военная жизнь приучила меня четко ставить планы и неукоснительно исполнять их. Тогда я наметил себе: поеду на два дня вродной город и все. Таквсе и выполнил.А что в этом было хорошего? Сейчас я уже думаю, что останься еще на несколько дней, все могло бы изменится, и жизнь могла пойти по-другому.
Как обычно, печатая фотографии, я работал с увеличителем, а мама проявляла отпечатки. Ей тоже было интересно узнавать знакомые лица друзей сына, которых она тоже не видела более трех лет. А я тем временем подробно рассказывал ей о своей поездке, о встрече с Викой, о неожиданном повороте в наших отношениях.
Она радовалось за сына, что он, наконец, обрел взаимность девушки, которая ему так нравилась. Но в то же время она отнеслась к этому как-то настороженно.
- Ну, а что дальше? – спросила она.
- Как, что дальше? Она обещала ждать меня.
- Чего ждать?
- Яокончу училище, и мы будем вместе.
Только теперь, произнося эти слова, я впервые серьезно задумался о своей будущей жизни. Как все будет происходить дальше? Да, все свои юношеские годы я стремился только к одному – добиться любви Вики. А что дальше делать мне с этой любовью, я себе просто не представлял. Главное, это только бы быть вместе. Впервые из области чувств и фантазий нужно было строить реальные жизненные планы.
- Так на чем же вы все-таки остановились?
- На том, что она будет меня ждать.
- Как ты себе это представляешь?
- Через год я окончу училище, и мы оформим наши отношения.
- Ты ей сказал об этом?
-Нет, но вот, как только я сделаю фотографии, сразу отправлю ей вместе с подробным письмом, где обо всем и напишу.
- На каком курсе она учится?
- Будет уже на третьем.
- Значит, ей учиться еще 4 года. Куда тебя направят после училища,ты не знаешь. Заочных медицинских институтов не бывает. Ей придется либо бросить институт, чтобы жить с тобой, либо вам придется несколько лет жить врозь.Плохо и первое и второе. Ничего хорошего вас не ждет. В таких условиях даже сильная любовь не выдерживает.
Суровые, но справедливые слова матери опускали меня с небес на землю. В своей любви к Вике яне сомневался ни на секунду. Ждать ее я мог бы сколько угодно: и год, и два, и пять. А она? Любила ли она меня и настолько, чтоб ждать все эти годы?
На следующее утро уже сухие и отглянцованные фотографии были уложены в большой конверт. Оставалось только написать письмо. Пользуясь тем, что родители ушли на работу, сразу же после завтрака принялся писать. Писал ей обо всем: как впервые почувствовал, что любит ее, как ревновал ее к Егору, как мои чувства оскорбляли ее холодные письма. Писал, как возрождалась надежда, когда письма ее становились снова теплыми. И, наконец, наша последняя встреча стала для меня вершиной счастья.Я писал ей, что уже скучаю по ней и мечтаю о новой встрече. Для нее у меня нашлось множество самых нежных и ласковых слов. Даже сам я не заметил, как провел за письмом почти четыре часа. Письмо получилось огромным. Вместе с фотографиями пришлось отправлять ценной бандеролью. К концу дня послание было отправлено.
Я рассчитывал, что туда письмо будет идти максимум 4 дня, 2 дня ей на ответ, и 4 дня обратно. Через 10 дней я получу ответы на свои вопросы, которые сейчас волновали меня больше всего.
Первые 7 дней после отправки письма я спокойно наслаждался отпуском.К его приезду мама приготовила мне две чудные книги: «Три товарища» и «Птичка певчая».Я погрузился в них, и читал запоем. Родители уходили на работу, когда я еще спал. Просыпалсяуже в десятом часу, завтракал и бежал на речку, где купался и загорал до обеда. После обеда ложился с книжкой на диван, и порой даже засыпал.Вечера проводил вместе с родителями в разговорах и за телевизором.И каждый вечер, засыпая, пытался вызвать в памяти одну и ту же картину: Вика в моих объятиях.
Так прошла неделя. Никуда ходить мне не хотелось. Все остальные девчонки перестали дня меня существовать. Все мои мысли были заняты только одной. Она сразу затмила их всех.
Чем ближе подходило время к намеченномусроку ее ответа, тем все больше нарастало мое нетерпение.Почту обычно приносили к 12 часам дня. Через неделю к этому времени я стал уже возвращаться с реки, чтобы самому встретить почтальона. Десятый день пришелся на воскресенье, день, когда почту не носили. Наступивший понедельник не принес долгожданного письма. Не было письма и во вторник. Весь отпуск превратился в мучительное ожидание письма.Ежедневно, после ухода почтальона, наступало разочарование, а потом надежда снова загоралась,и все ожидание переносилось на завтра. Верилось, что именно завтрашний день принесет ему письмо от любимой.
Почему же она молчит? Что случилось? Теперь такой долгожданный отпуск
