All

Меня разбудила обидчивая кошка, царапнув коготками по запястью. Ночью я занял место её ночлега — небольшой диван, стоящий в углу комнаты.

А что было делать? После жесточайшей ссоры Анна уснула на кровати, предварительно обозначив, что отныне это «закрытая территория». Красивая зеленоглазая блондинка вчера мне отнюдь не казалась привлекательной: я видел лишь разъярённую фурию, разве, что её формы по-прежнему волновали моё сознание.

Пять утра. Сегодня мне предстоит прощание с невероятно счастливым периодом, который длился полгода. Именно столько времени понадобилось этой девушке, чтобы разгадать загадки моей души, и стать для неё очередным неинтересным бывшим.

Опостылевший пейзаж спального района за окном позволял погрузиться в невеселые размышления о том, что очередная попытка потерпела крушение. Всё. Не в первый, но в последний раз я позволил себе раствориться в другом человеке.

Цепочка отношений: недоумение-дружба–симпатия — проблески первых чувств зарождающейся любви. Мы прожигали время в сети, с помощью клавиатурных букв болтая о разной чепухе и о глобальных вещах.

С ней я поверил в то, что меня можно любить. Она не исчезнет с поля моего зрения, как только я привыкну. Сначала я влюбился на расстоянии. Разумно определяя своим чувствам, не больше внимания, чем заслуживает «виртуальная влюблённость», на тот момент я даже не представлял, что смогу когда–то держать её за руку.

Первая встреча, робкие объятия, поцелуи, тепло её ладоней греет мои вечно холодные пальцы…, первый секс. Попытки, несмотря на все трудности «сломать систему» и быть вместе.

Не знаю, столь ли силён восточный ветер судьбоносных перемен. Или нас подвела неуверенность друг в друге. Только мы проиграли, именно в тот момент, когда я понял, что без нее не представляю смысла своего существования. Хорошо, что мы вовремя остановились. Дальше, ведь стало бы намного сложнее?

Уже не станет, я слышу, что Аня проснулась и собирает свои вещи. Да, я до сих пор её люблю, но больше не хочу просить остаться разными способами: ласковыми словами, уговорами, или, оставляя синяки, на её нежной коже умоляя не бросать. Молчать о собственной боли, когда она слышит только себя. Надоело пытаться меняться лишь ради того, чтобы нравиться. Тем более, что эти изменения никому в итоге критически не были необходимы.

Пусть уходит. В холодных и тёмных уголках моей квартиры будут светить другие «сонечки». Так было до неё, будет и после.

Одноразовые, мимолетные ... и не мои.